Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

В свою очередь, Мустафа Кемаль уже в первом письме от 26 апреля 1920 г. на имя Советского правительства выражал полную готовность бороться с империализмом до конца, привлекая Ленина идеей, которую Россия не смогла реализовать за полтысячелетия. А именно — предать вопрос о Босфоре и Дарданеллах на решение конференции причерноморских государств. Наконец, кремлевского мечтателя анкарский прагматик легко и просто “купил” идеей будущей самоопределяющейся ‘Турецкой” Армении, равно и “свободного” Курдистана, Лазистана с грузино-мусульманским населением, независимых арабо-турецких территорий.

Все это отлично вписывалось в ленинские мечтания о победе мировой революции и о создании защитного пояса из симпатизирующих Москве режимов на западных и южных границах России. К тому же альтернативный лидер — Энвер-паша, блестяще начавший карьеру вождя колониальных народов в походе на Индию, стал опасным и бескомпромиссным врагом большевизма в Средней Азии.

Мустафа Кемаль, отличаясь редкой трезвостью и расчетливостью, был готов на шага демагогического характера. Вполне в стиле лидеров стран социалистической ориентации 1960-х — 1970-х гг., которые звонкой фразеологией платили за право припасть к валютнооружейной московской кормушке, он затеял создать карманную коммунистическую партию. В одной из его шифрованных телеграмм (31 октября 1920 г.) говорилось: “Нам становится все более ясным, что коммунизм широко распространяется в нашей стране. Мы знаем, что за этим стоят люди из-за рубежа, и если мы не предпримем нужные меры, то нарушится единство турецкого народа, которое так сейчас необходимо. Самым эффективным средством может служить включение наших известных и стойких соратников в процесс создания коммунистической партии под контролем государства. Таким способом можно сплачивать сторонников коммунизма под нашим началом”[30]

.

Когда провалилась попытка получить официальное признание этой государственной компартии в Коминтерне и соответственно подключиться к субсидиям в миллионы долларов и фунтов стерлингов “на дело мировой революции”, Мустафа Кемаль охладел к этой идее. Охладел настолько, что санкционировал ликвидацию (28 января 1921 г.) всего руководства промосков-ской компартии…Пройдет несколько лет, и Ататюрк даст приют, а может быть, возьмет под наблюдение опального российского революционера № 2 Л.Д. Троцкого и поселит его на острове в Мраморном море, где одно время (до 1915 г.) жил, работал репортером и разрабатывал планы переустройства мира на социалистический лад “учитель” Ленина и Троцкого некто Парвус (И.Л. Гельфанд).

Кажется, этим интерес Мустафы Кемаля к коммунистам исчерпывался. Со Сталиным они взаимных симпатий не испытывали и друг другу не доверяли. Особенно в вопросе о Босфоре…

В упоминавшемся выше письме в Советскую Россию от 26 апреля 1920 г. Мустафа Кемаль недвусмысленно брал на себя обязанности бойца с гидрой контрреволюции. При условии военной помощи.

“Мы, — писал он, — принимаем на себя обязательство соединить всю нашу работу и все наши военные операции с российскими большевиками, имеющими целью борьбу с империалистическими правительствами и освобождение всех угнетенных из-под их власти. Для того, чтобы. изгнать империалистические силы, которые занимают нашу территорию,, и чтобы укрепить нашу внутреннюю силу для продолжения общей борьбы против империализма, мы просим Советскую Россию в виде первой помощи дать нам пять миллионов турецких лир золотом, оружие и боевые припасы в количестве, которое следует выяснить при переговорах, и кроме того, некоторые военно-технические средства и санитарный материал, а также продовольствие для наших войск…” (Письмо впервые было опубликовано на русском языке в журнале “Международная жизнь”. 1963. № 11. С. 148).

Фактическое предложение военного союза было в Москве принято с удовлетворением.

Это был четвертый и пока последний военный союз между двумя народами (1799 г., 1805 г., 1833 г.). В первых двух случаях русско-турецкий союз спасал султанский трон от Наполеона Бонапарта; в 1833 г. — от мятежного подданного султана Мухаммеда Али Египетского.