Босяки и комиссары

Несколько раз я виделся и с уже бывшим помощником Калле, который в свое время, когда мы вместе сидели в кафе, рассказывал мне про «босяков». Я просил у него, как же так получилось, неужели и сам комиссар теперь оказался таким же «босяком», как и я? Но тот злобно посоветовал мне помалкивать. Никакой Калле, мол, не босяк, поскольку суд не признал его вину. Позже, когда Калле уже осудили, я того снова спросил, но он сказал, что все равно комиссар не может быть босяком, поскольку у него совсем другие дела и проблемы. Я тогда подумал: как интересно у этих полицейских получается — если они кого в тюрьму засадят, даже и несправедливо, то тот сразу босяком становится, и относиться к нему надо соответственно. И делать с ним можно все что вздумается. А если сами они закон нарушат и становятся преступниками, то они все равно какие-то особые, даже в тюрьме.

Забавно, что вскоре я стал встречаться и с самим Калле. Официально нам свиданий, конечно, никто не давал, но поскольку тюрьма в Таллине небольшая, наши пути там нередко пересекались. Администрация приветствовала, если заключенные занимались каким-нибудь полезным трудом, и я устроился уборщиком в коридоре. Поэтому время от времени я через дверь камеры, где тот сидел, здоровался с Калле, интересовался, как у него дела. Но тот обычно отвечал недобро — наверное, думал, чего с босяком говорить.

Единственный, кто меня вежливо выслушал и пообещал все проверить, оказался очередной прокурор. Он еще несколько раз приходил, все уточнял разные детали, имена, даты и адреса, но в конце концов сообщил, что ничего нового узнать не удалось. Насколько я понял, прокуратура не хотела больше воевать с полицией из корпоративной солидарности. Мол, Калле и так отправили в тюрьму, зачем еще портить отношения с его коллегами, жизнь себе усложнять.

Убедившись, что эту стену мне не пробить, я решил зайти с другой стороны и через одного знакомого связался с журналистом известной газеты. Мы с ним тоже долго сидели в тюремной комнате для переговоров, и уже в который раз я пересказывал в подробностях свою эпопею. Через какое-то время вышла статья, в которой журналист честно описал мою версию событий последних лет с Калле и указал, что это все можно проверить — теми самыми способами, о которых я рассказывал и КаПо, и прокуратуре, и полиции. Какой тут поднялся крик в газетах и на ТВ! Представители полиции везде заявляли, что это все выдумки и провокация, возмущались, как же можно верить такому проходимцу и наркодельцу, как я. Журналист пытался возражать, что тут не надо верить или не верить, а можно все проверить — для начала хотя бы просто сравнить образцы экспертиз в полицейской лаборатории. Но его уже никто слушать не стал, тем более что возмущавшихся полицейских было много, а он один. И в таком положении главное, кто громче кричит, а не что именно. В общем, в конце концов так мне ничего и не удалось добиться, и страсти на время утихли. Но комиссара из-под ареста суд все же не отпустил.

Новости тем временем продолжали поступать, порой самые удивительные. Через несколько месяцев после моего задержания в Москве местная милиция арестовала Влада. У нас с ним оставался еще довольно солидный запас готового MDP, который я не успел переработать сам или переправить в Таллин. Об этом каким-то образом прознал Марво, который стал названивать Владу с просьбой продать ему наш товар. Через знакомых я смог предупредить Влада, что Марво — полицейский агент и иметь с ним дело ни в коем случае нельзя. Но эти разговоры уже прослушивала то ли наша полиция, то ли российская милиция, и они поняли, что Влад оказался в непростом положении. С одной стороны, у него был большой запас дорогого и нелегального товара, с другой, он не знал, что с ним делать и кому доверять. В итоге полицейские разыграли перед Владом спектакль, прислав ему на переговоры своего агента. Судя по всему, тот назвался одним из моих таллинских партнеров и предложил купить часть MDP. Влад согласился и был задержан, когда привез мнимому покупателю все к тому же торговому центру «Гранд», где обычно мы отправляли наш товар в Таллин, порядка 300 кг «амбры».

При этом в Москве, однако, не смогли найти все мои запасы MDP, часть которого — порядка 500 кг — я в свое время, готовя к переправке, спрятал на одном заброшенном складе. И по этому поводу ко мне стали наведываться еще и следователи из Москвы.

Кроме того, еще до ареста Калле я неожиданно встретился в тюрьме с Заком. Он тоже ждал суда — люди Калле взяли его на продаже больше 10 тысяч таблеток, из-за которых он на несколько дней стал героем новостей. Тогда полиция объявила о разоблачении крупной нарколаборатории, располагавшейся на хуторе под Пярну. Обнаружили там, как писали газеты, более 300 тысяч таблеток экстази. Такого количества наркотиков не только в Эстонии, но и во всей Европе вообще никогда не находили. Вот часть из этих таблеток Зак, как сообщила полиция, и пытался продать, благодаря чему и был назван одним из главных наркодельцов Эстонии.