Босиком по пеплу. Книга 3

— Женщина всегда угадает особый блеск в глазах другой женщины, а внимательная женщина обязательно найдёт доказательства своим предположениям, — уклончиво отвечает Эва. —  Скажи, Амиран аль-Мактум, — она снова фокусируется на мне. — Скажи максимально откровенно. Солжёшь, я пойму, поэтому не советую.

— Говори, — киваю я, поторапливая «Ястреба», наслаждающуюся каждой минутой разыгрываемого действа.

— Если бы Алисия не была беременна, ты бы пришел сюда сам? Говорил бы со мной? Или отправил бы свою армию выполнить грязную работу за тебя?

— Я сделаю все, чтобы сохранить Алисии жизнь. Такой ответ тебя устроит?

— Все… и снова так много в одном коротком слове, — глумливо ухмыляется Эва. — Ты думаешь, я настолько глупа, чтобы не отличить бездарно сыгранную постановку от настоящих мотивов? Одурачить Искандера аль-Мактума тебе удалось без особых усилий, но не меня. Скажи-ка мне, великий правитель, когда его дочурка отправится к Аллаху, ты хотя бы на мгновение задумаешься, что она заплатила жизнью за возможность «служить» своему королю?

— Ты слишком рано её хоронишь. Вирджиния еще жива, — проглотив горький комок, хрипло отзываюсь я, и мои слова нестабильная Эва Хоук вновь воспринимает в штыки.

— Это не ответ, — агрессивно бросает Ястреб, крепче сдавливая шею Алисии. Tatlim издаёт жалобный стон, электрическим разрядом, ударившим в мое сердце. Глухо рыкнув, я инстинктивно дергаюсь вперед. — Стоять! Не стоит проверять мою реакцию! — взбешенно кричит Эва, вынуждая меня отступить назад. — А теперь отвечай, — слегка ослабив хватку, смягчается больная сука. — Что Вирджиния получит за свою преданность короне, если выживет? Сделаешь её второй женой?

— Об этом и речи не было, — твердо отвечаю я, отрицательно качнув головой.

— Но именно на это рассчитывает женщина, отдавая свою жизнь во власть мужчины. Правда, Алиса? — ядовито усмехнувшись, дрянная ведьма целует белокурые волосы tatlim, ни на мгновение, не упуская меня из зоны своего пристального внимания. — А что делаете вы? Используете нашу любовь и выбрасываете.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, Эва, — вновь возражаю я.

— А мне кажется, что я единственная вижу все происходящее в истинном свете, — она вдруг застывает, словно что-то вспомнив, лицо сковывает мученическая гримаса неприкрытой боли и направленной на меня свирепой ненависти. — Когда умирает твой ребенок…, — следующие слова она произносит свистящим срывающимся шепотом, склонившись к голове побелевшей Алисии. — Умирает на твоих руках, медленно и мучительно…

— Заткнись, Эва. Не говори ей этого, — бросаю я предостерегающим грубым тоном.

—  Все цепи, приковавшие твое сознание к его отцу, рассыпаются в труху, оставляя в груди выжженную кислотой пустыню, — продолжает бормотать Ястреб, не удостоив меня ни малейшей реакцией. —  И с каждым новым днем, с каждым новым вдохом эта бездна разрастается все больше и больше, пока ты сама не станешь такой же высушенной, безжалостной. Ты хочешь отравить их всех… каждого, кто причастен.

— Лейсан, ни я, ни Амиран не причастны к тому, что с тобой произошло, — облизав пересохшие губы, отвечает Алиса.  Наши взгляды ненадолго встречаются, посылая друг другу бессловесные сигналы.

— Разве я обвиняю тебя, Алисия? — почти с нежностью спрашивает Эва. Я позволяю себе перевести дыхание, поняв, что tatlim удалось перехватит мою тактику отвлечения и «зацепить» Ястреба. Теперь главное, удержать её на крючке, пока зоркоглазая ведьма не ослабит бдительность.

—  Ты единственный, хотя и недостаточно яркий блик надежды в этом сраном царстве эгоистичных развращенных мудаков, созданном исключительно для их нужд и удовольствий, — без устали делится своим прогнившим мировоззрением почувствовавшая поддержку Эва Хоук. — Они настолько зациклены на свое эгоцентризме и уверены в преимуществе, дарованном властью с самого рождения, что не допускают даже крохотной мысли, что одна растоптанная женщина способна уничтожить их гребаное королевство. В действительности мужчины весьма примитивны, и вовсе не так умны, как им кажется, и нет в них никакой избранности, коей они себя наделяют. Статус, власть, деньги, влияние — все они хотят примерно одного и того же. Я не включила в список женщин, потому что мы для них всего лишь удобное приложение к успеху, красивый аксессуар для телесных нужд и рождения потомства.

— Это не всегда так, — возражает tatlim, а Ястреб по-прежнему не дает мне возможности использовать момент её отвлечения, ежесекундно сверля меня зорким взглядом.