Босс под елкой

— Пора, — хрипло командую сама себе и, чуть поддев юбку, шагаю на каблучках к двери.

Вижу, как расширяются папины глаза от восторга, как в них блестят слезы.

— Девочка моя, — поспешно смахивает их рукавом, — какая же красавица…

Это он ещё не знает о том, что через восемь месяцев — или даже быстрее — станет дедушкой…

Я опираюсь на руку отца.

Подружки, перепихиваясь, идут следом.

Мы чинно спускаемся по винтовой лестницы вниз, в большой зал, который полон сегодня гостей. Звучит «Свадебный хор» из оперы «Лоэнгрим» Рихарда Вагнера. Он популярен на Западе, и мне нравится гораздо больше уже изрядно затасканного Мендельсона.

Торжественная и нежная музыка проникается в самую душу, заставляя что-то внутри расправить крылья и шагнуть вперед с лестницы на блестящий паркет.

Ковровая дорожка идет между рядами гостей. Мельком я замечаю Ирму Генриховну, вытирающую глаза платочком, а рядом — знаменитого деда Чеза. Высокий подтянутый мужчина не выглядит стариком — просто блистательным джентльменом, которого возраст лишь украшает. Острые глаза смотрят на меня с одобрением и неожиданным теплом.

Мировой дед…

Смахиваю слезы с ресниц. Впереди, на небольшом возвышении, стоит женщина-регистратор, а справа от неё — Чез. Великолепен. Что сказать. Его костюм больше напоминает исторический, чем деловой или официально-торжественный. Образ романтического героя моему итальянцу удается на все сто.

Да так, что я почти пропускаю мимо ушей торжественную речь женщины-регистратора, которая улыбается нам открыто и с нескрываемым восхищением.

Ещё бы, давно тут такой свадьбы не видели!

— Согласна ли ты, Нора Романова…

И мой голос почти не дрожит, когда я совершенно серьезно произношу заготовленные клятвы. Я даю их искренне, с легким сердцем.

— Я клянусь быть с тобой в радости и печали, болезни и здравии, в богатстве и бедности, любить тебя и оберегать наш союз до конца жизни, — глаза Чеза сияют, когда я заканчиваю произносить свою часть клятвы.

— Я клянусь оберегать тебя и защищать тебя, клянусь, что все твои беды и горести станут моими — и ты никогда не познаешь их. Клянусь быть верным и преданным мужем и любящим отцом на веки вечные, — я чуть не покраснела, — клянусь, что ты станешь самой счастливой женщиной в мире и никогда не пожалеешь, что выбрала меня.

Кто-то из гостей всхлипнул, кто-то ахнул, кто-то даже саркастически хмыкнул, но мне было все равно.

И когда мы, наконец, обменялись кольцами, и Чез, под одобрительные крики, крепко прижал меня к себе, целуя, мир перестал существовать.

Остались только нежные губы, теплые, бережные объятья, горячий шепот признаний только для нас двоих.

Оторвались мы с трудом, да и то — ненадолго.

— Скоро сбежим от них, — подмигнул мне муж.

Муж! Сердце пело. Я знала, что сегодня, пожалуй, один из самых счастливых дней в моей жизни. Пусть наше счастье будет всегда таким же ярким и безоблачным. Впрочем, главное, что мы будем вместе. И вместе сможем справиться со всем.

А свадьба? Свадьба явно удалась и без нашего присутствия!

Конец