Божественные соперники

Конечно, я с радостью сделаю это для тебя. Я опущу письма в почтовый ящик завтра же утром. И не нужно возмещать почтовые расходы.

Да, в моей пишущей машинке есть несколько особенностей. Это машинка моей бабушки. Она подарила ее мне на десятый день рождения в надежде, что я когда-нибудь стану писателем, как мой дед.

До твоего письма мне и в голову не приходило посмотреть снизу. Я с изумлением обнаружил серебряную табличку, точно как ты описала. На ней выгравировано: «ВТОРАЯ АЛУЭТТА/ИЗГОТОВЛЕНА СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ Х.М.А.». Это инициалы бабушки.

Придется расспросить ее поподробнее, но, как я понимаю, у тебя тоже «Алуэтта»? Думаешь, именно поэтому мы связаны? Через редкие пишущие машинки?

Ее грудь затопило теплом, как будто она вдохнула свет от костра. Ее теория подтвердилась. Айрис быстро начала отвечать:

Да! Я недавно узнала легенду об этих «Алуэттах», которую чуть позже расскажу, потому что тебе, наверное, будет интересно. Моя бабушка, которая была женщиной серьезной и любительницей поэзии, отдала мне свою на мой…

Настойчивый вой сирены оборвал ее на полуслове.

Пальцы Айрис застыли на клавишах; сердце бешено заколотилось. Это была сирена, оповещающая о гончих.

У нее есть три минуты до того, как чудовища доберутся до Авалон-Блаффа, то есть уйма времени, чтобы подготовиться, но казалось, что дикие гончие Дакра в любой момент могут выскочить из темноты.

Дрожащими руками Айрис быстро напечатала:

Я должа идти! Простии. Потом объяснб…

Она выхватила бумагу из печатной машинки. Нижняя половина листа оторвалась, но ей удалось сложить его и отправить через портал.

«Быстро, – подумала девушка. – Закрыть окна, погасить свет, идти в комнату Марисоль».

Айрис подошла к окну. Сирена не унималась. От пронзительного воя, от осознания, кто идет, по рукам бежали мурашки. Она уставилась сквозь стекло в непроглядную ночную тьму. Звезды мерцали как ни в чем ни бывало; растущая луна все так же проливала свет. Прищурившись, Айрис различила блеск окон, крыши соседних домов и поле за ними, где ветер шевелил высокую траву. Окна ее спальни выходили на восток, так что, скорее всего, гончие придут с другой стороны.

Она задернула шторы и задула свечу. Комнату затопила темнота.

Может, взять с собой что-то еще? Девушка потянулась к печатной машинке, провела пальцами по холодному металлу. При мысли, что машинку придется оставить, Айрис чувствовала себя так, словно ее сбил с ног ветер.

«Все будет хорошо», – твердо сказала она, заставляя себя убрать руки.

Айрис шагнула к двери и споткнулась о коврик. Нужно было сначала дойти до комнаты Марисоль, а потом уже гасить свечу. Она выбежала в коридор и чуть не столкнулась с Этти.

– Где Марисоль? – спросила Айрис.

– Я здесь.

Девушки обернулись и увидели, что она поднимается по лестнице со свечой в руках.

– Внизу все готово. Идемте в мою комнату. Вы проведете ночь со мной.

Этти и Айрис прошли за хозяйкой в просторную комнату. Здесь была большая кровать с балдахином, диван, письменный стол и книжная полка. Марисоль поставила свечу и принялась придвигать к двери самый тяжелый предмет мебели. Этти бросилась ей помогать, а Айрис подбежала к окнам, чтобы задернуть шторы.

Вдруг стало очень тихо. Айрис не знала, что хуже: сирены или эта тишина после.

– Устраивайтесь поудобнее на кровати, – сказала Марисоль. – Ночь может быть долгой.

Девушки уселись у изголовья кровати, скрестив ноги. Этти наконец задула свечу, но у Марисоль еще горела. Хозяйка открыла шкаф и, отодвинув в сторону платья и блузки, нашла фонарик и маленький револьвер.

Она зарядила револьвер и протянула Айрис фонарик.

– Если гончие проникнут в дом, что маловероятно, но полностью исключать нельзя… Посвети на них, чтобы я их видела.

«Чтобы она могла в них стрелять», – поняла Айрис, но кивнула и принялась рассматривать фонарик, нащупав большим пальцем выключатель.

Марисоль села на край кровати между девушками и дверью и только после этого задула свечу.

Темнота вернулась.

Айрис начала считать вдохи, стараясь дышать глубоко и ровно. Пытаясь отвлечься.

«Раз… два… три…»