Брак и мораль

Брачные обычаи всегда и везде представляли собой сочетание трех факторов, которые можно условно обозначить как инстинктивные, экономические и религиозные. Я не хочу сказать, что между перечисленными группами возможно провести строгое разграничение, – нет. Тот факт, что лавки и магазины закрыты по воскресеньям, проистекает из религиозных заповедей, но сегодня это уже экономическое явление, и точно так же обстоит дело со многими правилами и установлениями, относящимися к сексу. Полезный обычай, имеющий религиозное происхождение, часто сохраняется обществом именно в силу своей полезности, даже когда его религиозное основание теряет свою силу. Различия между религиозным и инстинктивным провести не менее затруднительно. Религии, обладающие сильным влиянием на поступки людей, обыкновенно опираются на некий инстинктивный фундамент. При этом они выделяются уважением к традиции, а также тем, что несмотря на все многообразие инстинктивных человеческих свойств, отдают предпочтение лишь некоторым из них. Например, любовь и ревность равно являются инстинктивными эмоциями, но религия постановляет, что ревность есть добродетель, которую обществу надлежит блюсти, а любовь – в лучшем случае простительна.

Инстинктивный элемент в сексуальных отношениях значит намного меньше, чем принято думать. В данной книге я не собираюсь погружаться в антропологию глубже, чем это необходимо для того, чтобы проиллюстрировать некоторые характерные ситуации, но в одном отношении эта наука видится мне чрезвычайно актуальной: она наглядно демонстрирует, что многие практики, считающиеся рациональными и противоречащими инстинкту, на самом деле существуют на протяжении долгого времени, не вступая в сколь-нибудь явный конфликт с инстинктом. К примеру, не только среди дикарей, но и среди относительно цивилизованных народов была распространена практика официального (причем порой публичного) дефлорирования невинных дев жрецами. В христианских странах установилось мнение, что лишение девственности – прерогатива мужа, и большинство христиан, во всяком случае, до недавнего времени, осуждало практику религиозной дефлорации как инстинктивную. Практика «одалживания» своей супруги гостю в знак уважения и гостеприимства тоже относится к числу тех, которые современный европеец инстинктивно отвергает, а между тем она была очень широко распространена. Полиандрия – еще один обычай, который невежественный белый человек считает противным человеческой природе. Еще более преступным в его глазах выглядит инфантицид, убийство младенцев, но факты доказывают, что люди добровольно соглашаются на это, когда осознают экономические выгоды такого преступления. Дело в том, что в человеческих действиях инстинкт напрочь лишен конкретики, и его легко сбить с естественного пути. Указанная характеристика равно применима к дикарям и цивилизованным сообществам. Само слово «инстинкт», кстати, не кажется уместным обозначением для столь разнородного поведения, как поведение человека в сексуальной сфере. Единственным, что действительно во всей этой реальности можно назвать инстинктивным в сугубо психологическом смысле, оказывается акт сосания груди в младенчестве. Не знаю, как происходит у дикарей, но цивилизованным людям совершенно точно приходится учиться технике половых актов[5]

. Довольно часто супружеские пары, прожившие вместе не год и не два, обращаются к врачам за советом, как завести детей, а при расспросах выясняется, что они просто-напросто не знали техники полового акта. Потому, следовательно, половой акт вряд ли можно, если быть максимально точным, назвать инстинктивным, хотя, конечно, у людей имеется природная предрасположенность к нему, а желание без физического контакта удовлетворению не подлежит. Действительно, когда речь заходит о людях, становится ясно, что у нас нет точных моделей поведения, существующих у прочих животных, и инстинкт в этом смысле заменяется чем-то другим. Прежде всего, в человеческом обществе мы сталкиваемся с неудовлетворенностью, стимулирующей действия более или менее случайного и несовершенного вида, но постепенно, более или менее случайно, возникает деятельность, приносящая удовлетворение – и потому повторяемая. Значит, инстинктивна не столько завершаемая деятельность, сколько стремление ей обучиться, и нередко деятельность, способная принести удовлетворение, отнюдь не является заранее предопределенной, пускай даже, как правило, наиболее биологически выгодная деятельность дарует наиболее полное удовлетворение, при условии, что ей научились до приобретения иных привычек.