Брак по любви

Скажу, что, по сути, британское общество не подвергает сомнению свободу выбора молодых женщин, которые носят мини-юбки или декольтированные топы. Даже если Линде не нравится их внешний вид, общество в целом не считает этих женщин неспособными самостоятельно решить, как им одеваться. Быть погруженным в свою культуру – не преступление. Западная культура не менее иммерсивна, чем любая другая, но, будучи широко распространенной, доминирующей, является невидимой. Вы не осознаете, что погружены в нее, точно так же, как рыбы не знают, что находятся в воде, это просто данность.

– Очень красноречиво, – сказала Гарриет, ухитрившаяся втиснуться на диван между Ясмин и Джо. – Потрясающие глаза!

– Тс-с, – сказал Джо. – Мы не нуждаемся в твоих комментариях.

В последнее время он только и делал, что раздражался на мать. Гарриет винила в этом Ясмин, хотя та всегда тщательно – слишком тщательно? – следила за тем, чтобы ее не критиковать.

Ведущий попытался что-то сказать, но Рания продолжала:

Активный выбор совершаем мы – женщины, которые носят хиджаб, никаб или паранджу. Мы – рыбы на суше. И, критикуя наш выбор, вы критикуете многих из тех, кто и без того уязвим, и без того находится в положении жертвы, и без того страдает от дискриминации и преступлений на почве ненависти.

– Она неподражаема, – сказала Гарриет.

Ведущий выбрал одну из зрительниц, желавших задать вопрос гостям. Мой вопрос имаму. Почему ваша религия утверждает, что женщина должна прикрываться, чтобы не провоцировать неконтролируемые желания мужчин? Мужчины должны уметь сдерживаться!

Имам сидел рядом с Ранией, на стороне защитников хиджаба, казался довольно добродушным и вплоть до этого момента не позволял себе ничего, помимо утверждений, что ислам – мирная религия. С готовностью согласившись со зрительницей, он с не меньшей готовностью принялся себе противоречить. Женщина должна одеваться скромно. Это здравый смысл. Ради собственной безопасности и репутации женщине лучше никогда не оставаться наедине с мужчиной.

– Вот тебе сенсационная новость: у женщин тоже есть желания, – сказала Вспышка, подобно кобре подняв верхнюю часть туловища от ковра. – Мы не просто объекты мужских желаний.

Внезапно Ясмин захотелось выхватить из корзинки Ма фестонные ножницы. «Греши, преображайся, возносись». Таков был девиз Вспышки. Вытатуированный в столбик китайскими буквами у нее на спине. Если Ясмин согрешит, пырнув ее в бедро, Вспышка преобразует случившееся в перформанс, а Аниса возвысится над всем этим, ничего не заметив.

– Женские желания, – продолжала Вспышка, – это опасный феномен. Вот почему мужчины пытаются их подавить. Ясмин, ты со мной согласна?

– М-м, – отозвалась Ясмин.

Ей было трудно смотреть на Вспышку. Ей было трудно согласиться с чем-либо из того, что Вспышка говорила, особенно с этим. Хотя в ее словах было много правды. Джо неправильно понял Ясмин, когда она поговорила с ним про Вспышку и Ма. Вспышка пытается говорить за Ма, словно Ма – какая-то слабоумная. Вспышка внушила Ма, будто она сможет зарабатывать на продажах своих дурацких солений, которые в Таттон-Хилл никому и бесплатно-то не были нужны. «Представь, что это твоя мать», – сказала она, и оба они рассмеялись. «Ладно, – сказала она, – но она моя мать, и, сам понимаешь, я немного в шоке». – «Ты должна порадоваться за нее», – сказал он, и Ясмин пыталась радоваться – честное слово, пыталась.

– У тебя смелая подруга, – сказала Гарриет. – Замечательная девушка. В этой стране сильна тенденция к дерасификации, и то, что твоя подруга противостоит ей, сохраняя свою самобытность, делает ей честь.

– Что вы имеете в виду? – спросила Ясмин. – Что значит «самобытность»?

– Это вполне самоочевидно, – ответила Гарриет. – Впрочем, если угодно, это означает, что она живет своим умом, сама пишет свою историю, хранит верность своей мусульманской идентичности. Ты намекаешь, что она не самобытна?