Бракованная

– Я тоже, – Коган обвёл свою ладную фигуру руками. Поздно возмужавший, теперь он выглядел совсем моложаво. Густые, чуть выгоревшие волосы, подтянутые икры, просто обалденная задница, ну а пресс – это же вообще какое-то преступление! В плавательных шортах Тамерлан производил неизгладимое впечатление. Хотя, признаться, парни в их классе все были как на подбор. Эту мысль подтвердила и Мариам, когда они, приехав на дикий пляж, – тайное место всех местных, – разлеглись в шезлонгах, пока их мужчины вместе с детьми накрывали на стол, разводили огонь и собирались на охоту за мидиями. Последние обещал приготовить Кравец по подсмотренному у их шефа рецепту.

– Ну ведь любо-дорого смотреть, – промурлыкала Мариам.

– Ага, – подтвердила Дуня, поглаживая внушительный живот. – И вот скажите мне, девочки, что за дураки болтают, будто любовь со временем притупляется? Как бы не так.

– Ты об этом у Быковых спроси, – вздохнула Вета. – Вот у кого любовь была, а потом – хлоп! – и всё пошло крахом.

– А я бы не стала на них ставить крест, – усмехнулась Мариам и кивнула куда-то Вете за спину. Та обернулась, приложила ладонь ко лбу, чтобы не ослепнуть от солнца. Вдалеке, в укрытии небольшой бухточки, на воде качались две обнявшиеся фигуры.

– Да нет! Ты же не думаешь, что они…

– Именно это я и думаю.

– Бессовестные! – восхитилась Ветка, отдавая должное тому, что эти двое все-таки отошли подальше. И от своих троих детей, отирающихся тут же, и вообще ото всех. За скалы. Да только в пылу страсти они, видно, не поняли, что волной их чуток отбросило. Не так, чтобы всё можно было рассмотреть в деталях, но всё-таки.

– Влюблённые! Бык, конечно, многое переоценил после смерти отца. И поддержку Юль Санны, и вообще…

– Я рада, что они вернулись и друг к другу, и…

– И к деловым проектам! У меня чуть инфаркт не случился, когда Бык сказал, что сворачивает бизнес. Я ведь всё до копейки вложила в клинику.

– Я тоже напряглась, – согласилась Дуня. – Хотя мы бы сюда вернулась, даже если бы я оказалась без работы.

– Ещё бы ты не вернулась. У тебя вон какой стимул. – Вета кивнула на Дунин живот, всеми силами стараясь не показать той своей зависти.

– Гораздо больший мой стимул вон… – Дуня ткнула рукой в сторону Краснова, что вместе со старшими детьми – сыном Мариам и дочерью Быковых – охотился на мидий у скал. – Ой, а это Митька?

Головы повернулись к направляющейся к их лагерю парочке.

– Не знала, что он с кем-то встречается.

– Он как-то заходил с этой девочкой к нам в «Рубен». Делал ей предложение.

– Серьёзно? – удивилась Вета.

– Извини, я не знала, как ты отреагируешь, поэтому не стала ничего говорить, – смутилась Мариам.

– Да ладно тебе. Мне-то какое дело? У нас с Митькой всё давним-давно позади.

– Привет, девочки-красавицы! – заулыбался Сиваков. – Надеюсь, мы не сильно опоздали. Чем помочь?

– Это ты у мальчиков спрашивай. Мы сегодня освобождены от повинности.

– Понял, не дурак. Это Карина. Моя будущая жена… Кхм…

Вета на бывшего не смотрела, сделав вид, что очень занята поисками крема от солнца, что затерялся в барахле пляжной сумки, но смущение в его голосе уловила.

– Привет, Карин. Я – Мариам. Мить, а ты что в неё вцепился? Не съедим мы твою девочку. Иди… А мы её напоим, накормим, обогреем.

– Вот только поить не надо! Нам нельзя.

Вета чересчур сильно сжала пальцы на флаконе. Крем выстрелил длинной струёй, попав и на ногу, и на шезлонг, и даже на разогретую на солнце гальку. В обрушившейся на неё тишине Виолетта стала втирать тот в кожу дрожащими пальцами. И нет, она не завидовала… Ни в коем случае. Она не могла понять, почему ей приходится зубами выгрызать у судьбы всё то, что другим даётся по умолчанию. Какого чёрта? Где в этом мире справедливость?

– Ох, так вас можно дважды поздравить?

– Уже знаете, кто будет? Мальчик, девочка?

– Нет, пока ещё слишком рано. А у вас?

– У нас – мальчик, – улыбнулась Дуня, поморщилась и растёрла живот.

Вета посидела ещё немного, старательно пропуская мимо ушей закрутившиеся вокруг беременности разговоры. Конечно, для душевного равновесия ей было лучше вообще уйти. Но поступи она так сразу, Сиваков бы небось решил, что ей не всё равно. А она не хотела, чтобы этот козёл что-то про неё додумывал. Чтобы все они что-то про неё додумывали. Потому и сидела, подливая себе вино. Ей-то пить ничего не мешало. А когда невеста её бывшего наконец заткнулась и отошла куда-то по своим делам, Сандалова, встав на ноги, небрежно бросила:

– Пойду окунусь. – И пошлёпала к морю.

Несмотря на октябрь, вода оказалась достаточно тёплой. В воздухе летала паутина, запахи трав: чабреца и полыни смешивались со смолистым ароматом хвои, кружили голову. Полный штиль, не типичный для этого времени года, вместе с окончанием цветения водорослей делал море таким чистым, каким Вета его давно не видела. Наверняка, если нырнуть, можно было бы рассмотреть много чего интересного. Вета попыталась, но без маски из этой затеи не вышло ничего толкового. Только голову зря намочила.

– А я тебя ищу! – донёсся до Веты голос Когана и тут же его руки легли ей на талию. – Всё хорошо?

– Конечно.

– Точно?