Брат и сестра

Ирина перескочила уже на другую тему, сегодня ее мало что интересовало, кроме взаимоотношений с Виктором. Ирине хотелось говорить только об этом, но она боялась, догадываясь, что Зоя относится к Виктору с неприязнью.

И она, как бы ощупью, сама того не сознавая, бродила вокруг да около, говоря об отношениях между мальчиками и девочками, поэтому и сказала о замужестве двоюродной сестры, а теперь спросила Зою:

— С кем ты больше всех дружишь в классе?

Зоя ответила быстро, словно давно уже продумала этот вопрос:

— После того как меня выбрали групоргом класса, я стараюсь со всеми быть ровной, за исключением, конечно, таких персон, как Терпачев, Уткина и еще некоторых индивидуалов.

— Ровной, в смысле справедливой? — спросила Ирина. — Но все-таки ближе всех есть же кто-нибудь у тебя? А потом, не всегда же ты была групоргом?

Зоя немного задумалась и ответила:

— Ты же знаешь — ближе всех мне Лиза Пчельникова.

— Староста класса?

— Лиза — верный товарищ! Она глубоко все переживает, а главное, ей во всем можно верить, на нее можно спокойно положиться в любом деле. Но она замкнутая. Я хорошо понимаю, что это не плохая замкнутость, то есть не скрытность. Это, может быть, неуверенность в своих силах… Но полного равенства во взаимоотношениях у нас не получается, может быть, от ее замкнутости.

Ирина порывисто повернулась к Зое и, остановившись, спросила:

— Зойка, хочешь, я тебе скажу?.. — Но тут же оборвала себя: — Нет, не надо!..

— Нет уж, раз начала — говори!

— А ты не обидишься?

— Ой, терпеть не могу твоей манеры играть в таинственное! Сейчас же говори, а то я повернусь и пойду одна!

Ирина сказала:

— У тебя потому не получается ни с кем равенства в дружбе, что ты деспотична, захватываешь первенство!

Зоя покраснела и сильно нахмурилась, потом расправила складки на лбу и пристально посмотрела на Ирину широко раскрытыми глазами, как бы желая убедиться — то ли Ирина хочет сказать, что на самом деле думает? «А может быть, Ирина права? — мелькнула у нее мысль. — Ведь Шура говорит почти то же самое». Слова Ирины задели ее.

— А ты очень страдаешь от моего деспотизма?

— Зойка, ты же сама прекрасно это знаешь! Отчего мы с тобой часто ссоримся? Потому что ты постоянно перебиваешь меня, когда я говорю, и начинаешь поучать тоном превосходства. Чего, например, стоит одна только твоя самоуверенная поговорка: «Само собой разумеется…»

— Ну ладно, — сказала Зоя, — обижайся, сколько тебе вздумается. У тебя тоже есть любимая поговорка: «А вчера Виктор мне сказал…»

Ирина остановилась как вкопанная и недоверчиво смотрела на Зою: действительно ли она это сказала? На глазах Ирины медленно проступили слезы. Зоя взяла ее за обе руки:

— Ирка, ну что ты? Неужели ты серьезно?..

Но Ирина вырвала руки, круто повернулась и пошла одна в противоположную сторону. Зоя тотчас же направилась следом за нею. Ирина пошла быстрее, но Зоя догнала ее и схватила за руки теперь уже так крепко, чтобы та не могла вырваться. Зоя старалась заглянуть ей в глаза. Она хорошо знала, что Ирина долго не может выдержать ее взгляда. Та несколько секунд крепилась, потом вдруг фыркнула и рассмеялась.

— Ты знаешь, что я вспомнила, когда ты вот так взяла меня за руки? — спросила она, продолжая смеяться.

— Ну?

— «Омлет»!

Как только Ирина произнесла это слово, Зоя откинула голову назад и тоже расхохоталась.

В седьмом классе Ирина писала стихи. Однажды она написала даже целую поэму. Понаслышке она знала слово «омлет», но думала, что это иностранное собственное имя, такое же, как шекспировский Гамлет, и дала герою поэмы, средневековому рыцарю, боровшемуся на стороне восставших крестьян, имя Омлет.

Ирина и Зоя стояли посредине тротуара и хохотали. Они долго не могли успокоиться. Стоило им взглянуть друг на друга — смех начинал их душить снова. Они перестали смеяться только тогда, когда увидели, что к ним приближается пьяный. Одет он был хорошо и вел себя спокойно. Но когда Ирина и Зоя хотели пройти мимо него, он небрежным движением руки сдвинул шляпу немного набекрень, потом, широко расставив руки, загородил проход и сказал с наглой улыбкой на красивом самоуверенном лице:

— Всю жизнь мечтал познакомиться с девушками, у которых такой непринужденный, искренний смех!

Ирина оробела, ей казалось, что именно с нее пьяный не сводит плотоядных покрасневших глаз. Она взяла Зою под руку и, прижавшись к ней, шепнула:

— Давай убежим!

— Ты с ума сошла! — громко сказала Зоя, освобождая руку, чтобы не чувствовать себя связанной в движениях. — С какой стати?!

— Совершенно верно! — подхватил ее слова нахал и, продолжая загораживать им дорогу, проговорил таким тоном, как будто обо всем уже договорился: — Сейчас мы возьмем на Ленинградском шоссе такси и поедем на Химкинский речной вокзал. Там чудесная отварная осетрина в белом соусе!

Ирина опять взяла Зою под руку, но та нетерпеливо отстранила ее от себя и смело пошла на пьяного, как будто тротуар был совершенно свободен.