Брат мой Каин

– А вон там, – Ван-Хорн указала пальцем за Бруклинский мост, – видите это сияние?

Там, за водонапорной башней, похожей на трехногого марсианина из «Войны миров», на огороженном пустыре были рассыпаны какие-то сокровища. Они мерцали, радужно переливались и подмигивали.

– Бруклинская помойка, – усмехнулась Ван-Хорн. – Ведь и не подумаешь даже.

Она посмотрела мне в глаза. Нехорошо посмотрела, точно знала: я тоже прикидываюсь. Ее долгая жилистая шея казалась еще длиннее из-за выбритого под ноль затылка, виски тоже были выбриты, челка и ежик на макушке были выкрашены в седой, абсолютно белый цвет. Сухая и строгая, в черной коже, со стоячим воротником, она будила какие-то смутные ассоциации с арийскими экспериментами в области медицины.

– Вы учились в Беркли. Почему бросили? – спросила она, откладывая лист с моим резюме.

– Переехали на Восточное побережье. Муж нашел новую работу, – чтобы не запутаться, я решила свести ложь к минимуму.

– Так вы замужем?

– Уже нет.

– Это хорошо. Дети?

– Нет.

– Отлично.

Ван-Хорн разглядывала меня.

Тщательные приготовления не пропали даром – макияж, маникюр, хищные носы змеиных сапог, черная кожа крокодила, дорогие и строгие вещи с Пятой авеню. Девка знает себе цену, но бисер не мечет, одинокая и самостоятельная, не пытается подлизаться, явно не размазня. В обиду себя не даст… Что-то в этом роде (я надеялась) думала Ван-Хорн.

– Переведите мне… – Ван-Хорн протянула мне сложенный пополам русский «Коммерсантъ». – Вот тут… С этого абзаца.

Статья была про теракт в Московском метро.

– Отлично… – Ван-Хорн остановила меня. – Предположим, я оценила ваш маскарад – костюм эмансипированной женщины. Впрочем, сумка из аллигатора, на взгляд, явный перебор… Ну да бог с ним. Теперь попробуйте за пять минут убедить меня, почему я должна взять на работу именно вас. Переводчиков в Нью-Йорке, как вы понимаете, как собак… – она усмехнулась и с удовольствием добавила, – нерезаных.

Она отогнула пальцем манжету, равнодушно посмотрела на часы. Засекла пять минут, стерва. Я медленно вдохнула, как перед прыжком в воду.

– Вам нужен переводчик для работы в России, в Москве. Человек, не только знающий язык, но и понимающий ситуацию и верно ориентирующийся в обстановке. Логично было бы нанять кого-то из местных, так?

Ван-Хорн даже не кивнула.

– Вы боитесь утечки информации. Информация – ваш хлеб. Вам нужен американский гражданин, человек, связанный американскими законами. Он десять раз подумает, прежде чем сделает какую-то глупость, которую прокурор классифицирует как действия, представляющие угрозу национальной безопасности США.

Ван-Хорн взглянула на запястье и показала мне три пальца. Вот ведь зараза…

– Вам нужен человек не для сидения в редакции, – я повысила голос, продолжила с напором, – не для перевода русских статей на английский. Вам нужен переводчик, который будет сопровождать ваших репортеров везде – на митингах, на демонстрациях, может даже, на баррикадах. Переводчик, знающий русских людей, умеющий говорить с ними. Я родилась в Москве, я выросла в семье генерала. Мой дед служил в ставке Верховного главнокомандующего, он знал его лично…

– Сталина? – Ван-Хорн приоткрыла рот. – Лично Сталина?

– Да. Они познакомились еще в Гражданскую войну. В Царицыне, это теперь…

– Волгоград, – вставила Ван-Хорн.

– Кастовость советского общества вам известна. Феодализм. Нынешняя Россия мало изменилась. Дети и внуки элиты не выпадают из привилегированного сословия. Я выросла в доме, где каждое утро перед парадным выстраивалась кавалькада из правительственных лимузинов, развозивших детей по школам. Моим соседом по парте был внук министра обороны, за мной сидели Вера Подвойская и Лева Мехлис. Впереди – Шверник и Шкирятов. Дети выросли, дети, знаете ли, имеют тенденцию расти…

– Хорошо, – перебила Ван-Хорн. – Когда вы могли бы вылететь в Москву?

– Когда нужно там быть?

– В пятницу.

Она протянула мне руку, пожала без улыбки. Выходя из кабинета, я увидела у ее стола сумку из крокодиловой кожи. Блестящую, точно облитую черным лаком. Точь-в-точь как та, что я сжимала под мышкой.

20

Москву я не узнала – тут Ван-Хорн оказалась права на все сто.

Я приземлилась ранним утром, чистым и прозрачным до звона. Москва светилась, казалась свежевымытой, какой-то совсем новой, словно Господь Бог только что распаковал шуршащий целлофан и аккуратно поставил город на землю. Меня встретил шофер, настороженно-услужливый крепыш по имени Саша. Подхватив чемодан, он проводил меня к новой «Тойоте», тоже сияющей и чистой.