Кофе – это такая попытка отсрочить открытие коробочки. Я действительно боюсь узнать о её содержимом больше, чем факт того, что она не пустая.
– Как на личном то, брат? – Продолжает разговор Армен, протягивая мне кофе, – с тебя двадцать пять рублей!
– Обдираловка, Армен, двадцать пять за растворимый кофе? Позавчера же был двадцать.
– Не я устанавливаю цены, сам знаешь.
– Да-да, ты всего лишь исполнитель, я знаю, держи, – протягиваю ему ровно, без сдачи. Две десятирублёвые монетки и одну пятирублёвую.
– Так как на личном то? Хмурый ты какой-то.
– Я просто не выспался. Да почти всё в порядке, кроме того, что Кристина от меня съехала не объяснив почему.
– Это старая история. Наверное, кого-то встретила.
– Может и так, ладно, бывай, – беру стаканчик с кофе со столика и иду в сторону дома.
Захожу – кажется, что я не был дома уже целую вечность и всё здесь давно покрылось пылью. А ведь не было всего лишь несколько часов… Наверное, время всё-таки измеряется хоть и секундами, но ощущается в количестве мыслей и эмоций, а вот их у меня было, особенно страхов и сомнений на несколько месяцев вперёд. И в основном такой спектр ощущений я испытал просто нащупав эту коробочку. Странно, что мне стал по-настоящему страшно только сейчас, а не когда я её доставал. Наверное, я просто не осознавал, что эта маленькая коробочка из под обуви и теперь я с ней один на один. Точнее, с её секретом.
Нарушив все свои правила – закуриваю прямо сидя на диване, приспособив под пепельницу кружку. Снимаю крышку и ловлю себя на том, что удары сердца начинают бить мне по ушам, а руки ходят ходуном, стряхивая пепел с сигареты, зажатой между безымянным и средним пальцами.
Крышка падает на пол, теперь нужно снять бумагу. Такую когда-то белую, но с жёлтыми пятнами. Под ней оказывается пистолет и, насколько я разбираюсь – пистолет Макарова, а рядом распечатанное на принтере письмо. Видимо, почерк отправитель решил скрыть. Сначала я беру пистолет и, на всякий случай проверяю обойму – два патрона. Откладываю пистолет в сторону, уложив рядом с собой на серый плед отдельно ствол и обойму понимаю, что меня трясёт. К горлу подкатывает ком, который вот-вот пробьёт рвота, а лёгкие начинают сильно зудеть. Затягиваюсь сигаретой так, что в итоге чувствую обугленную вату и сразу же подкуриваю следующую. Нет чувства, что это вторая подряд, наоборот, мне даже кажется, что я вообще несколько часов к куреву не прикасался.
Сделав несколько спасительных затяжек – я беру в руки письмо: