Братья Райт. Люди, которые научили мир летать

«В какой-то момент его огромный аэроплан оказался так близко к горизонту, что его можно было принять за одну из океанских чаек, среди которых он летел… он был лишь немного выше ступней статуи Свободы. Через мгновение он был уже на уровне ее груди и миновал ее, летя вполне устойчиво.

Казалось, что Райт на мгновение замер в воздухе, чтобы отдать дань уважения американского авиатора даме, которая олицетворяет судьбу его страны. Затем, неожиданно повернув на восток по направлению ветра, он пронесся над волнами, а гудки портовых судов приветственно ревели, и мужчины и женщины на берегу стали свидетелями того, как нашу Леди Свободы посетил один из ее сыновей на аппарате, которому для движения нужен лишь ветер».

«Харперс уикли», «журнал цивилизации», поместил на обложку своего следующего номера фотографию Уилбура и его самолета, облетающего статую Свободы, сопроводив ее подписью: «Новый вид чаек в Нью-Йоркской бухте».

Говорят, что, вылезая из самолета после плавной посадки на Губернаторском острове, Уилбур сказал Чарли Тэйлору: «Летит неплохо, Чарли». «Смотрится приемлемо, Уилл», – ответил Чарли.

На следующий день из германского Потсдама пришло известие о том, что Орвилл поднялся на высоту 299,9 метра – так высоко на аэроплане еще никто не летал.

Сильный северный ветер вынудил Уилбура и Гленна Кертисса отменить полеты на Губернаторском острове на два дня – субботу и воскресенье. Кертисс объявил, что должен уехать в Сент-Луис, чтобы подписать там контракт. Таким образом, Уилбур должен был лететь вверх вдоль течения Гудзона в одиночку. Так было обещано, и все этого ждали.

Утром 4 октября, несмотря на то что северный ветер заметно ослаб, он все еще дул со скоростью 25,7 километра в час – сильнее, чем хотелось бы Уилбуру. Но, чувствуя, что ветер может только усилиться, он решил лететь. Самолет выкатили из ангара, и он осмотрел его. Обнаружив, что топливный бак заполнен не до конца, Уилбур взял старую канистру и лично залил горючее.

В 9.53 он взлетел с Губернаторского острова. Спасательное каноэ по-прежнему висело под фюзеляжем. Появилось только одно небольшое отличие – к рулю поворота был прикреплен маленький американский флаг. Его прислала Кэтрин. Она просила, чтобы Уилбур пролетел с ним над Нью-Йорком.

Снова было отправлено радиотелеграфное сообщение. Снова взвились сигнальные флаги, снова гудели пароходные гудки и сирены. Большая часть горожан прекратила работу, и служащие побежали к окнам и на крыши офисов, чтобы увидеть в небе «удивительного Уилбура Райта, авиатора из Дейтона», как назвала его одна из нью-йоркских газет.

С новых небоскребов, таких как «Метрополитен лайф тауэр», открывался панорамный вид на бухту и Гудзон. Но самый лучший вид был с верхних этажей 47-этажного небоскреба «Зингер билдинг» на Бродвее, который после завершения строительства стал самым высоким зданием в мире.

Когда Уилбур пересек бухту и повернул на север против ветра, направляясь к Гудзону, возбуждение людей усилилось еще больше. К этому моменту он поднялся на высоту 46 метров и летел со скоростью около 58 километров в час. Позднее Уилбур вспоминал, что, достигнув реки, попал в такие мощные воздушные потоки, с какими никогда прежде не сталкивался. Они шли со стороны небоскребов и были столь сильными и опасными, что он был вынужден «значительно» сбросить высоту и уйти к западному берегу реки, принадлежавшему штату Нью-Джерси.

«Я снизился до высоты, лишь немного превышавшей высоту паромов, и летел так, пока не достиг военных кораблей, и шел прямо над их трубами. Я был так близко от труб, что чувствовал запах дыма».

Когда Уилбура спросили о салюте, который один из британских военных кораблей устроил в его честь, он сказал только, что не знал, что это было, но «что-то издавало ужасный грохот».