Бредущие сквозь Лабиринт

Керк, невесело улыбаясь, и почёсывая многострадальный затылок, подумал, что похоже, им подмешали не только «омолаживающего». Но и «либидовозбуждающего»!

Однако счёл нужным пояснить:

— Бегать не буду. Предпочту просто «отдаться на милость победителей»! Вернее — победительниц. И — можете поверить: милых и желанных. — он нисколько не покривил душой, прекрасно понимая, что уж девушек-то ему точно: подбирали не просто так. И даже сейчас, ещё «полу-помолодевшими», они будоражили воображение и всё остальное как-то оформившимися, приятными глазу, и, похоже, и на ощупь (остается лишь попробовать!) формами. Нетрудно представить, что ещё пара «кормёжек», и подправленный сексапильный вид его напарниц возбудит и мёртвого!

— В таком случае, заявляю: если действительно всё изменится так, как надо — я — первая! — Полина хитро подмигнула.

Керк подумал, что помимо красоты, дамы у него реально — ещё и умные. Да он и сам понимал: если возможность даётся — нужно быть окончательным болваном, или, как недоброй памяти Агнетта, зловредным старикашкой, чтоб не воспользоваться!

ПОТОМУ ЧТО КТО И КОГДА БЫ ИМ ТАМ, В «ЗЕМНОЙ», ЖИЗНИ, ТАКОЕ ПОДАРИЛ?!

— Хорошо. Пусть ты — первая. Я согласна быть второй в этом плане. (Тем более, я и в форму-то приду, наверное, позже тебя.) Зато я — как бухгалтер, буду высчитывать, кому — сколько, когда и как.

— Ладно, Рахель. Согласна быть младшей женой в гареме! — взгляд Полины, обращённый к нему, снова блеснул такой первобытной страстью, что Керк невольно опять поёжился.

Но взял себя в руки:

— Не возражаю насчёт порядка, который вы определили и определите. Но!

Чур, сколько, когда, и как — выбираю всё-таки я!

После очередной ночёвки, перед которой разговаривали, привольно развалясь на ставшей почти удобной мягкости пола уже гораздо непринуждённей и спокойней, поскольку наконец появился некий «остаток сил», Керк, проснувшийся на спине, обнаружил на своих ногах две закинутые конечности. Одну от Полины. Другую, лежавшую повыше и точно накрывавшую пах — от Рахель. И вынужден был констатировать, что всё у него для «экспериментов по продолжению рода» готово!

Однако он терпеливо дождался, пока мирно посапывающие, и, судя по всему, пригревшиеся, прижавшись тёплыми и мягкими (Точно — готовы!) грудями к его бокам женщины, не проснутся сами. К этому времени, к счастью, компрометирующие его элементы организма опали и успокоились. (Слава Богу: а то он всерьёз опасался, что дамы могут захотеть проверить их «в действии» прямо «на месте»! У них-то для этого всё было готово ещё вчера! Он уже старался избегать особенно пристально разглядывать подтянувшиеся и налившиеся формы — потому что «естество» начинало «правильно» реагировать…)

Полина, сделав вид, что просыпаться в такой позе — самое обычное дело, села и грациозно потянулась. Напоминала она при этом породистую кошечку, чуть выпустившую коготки, и слегка царапающую ими любимый хозяйский ковёр, и понимающую, что шкодит, но… Проверяющей реакцию хозяина.

Рахель, сев, просто огладила себя ладонями:

— Разрази меня гром! Ваша правда: омолодение — на лицо! Кожа: блин, да никакие кремы и подтяжки такого никогда!.. Полина! Как там моё?..

— Отлично. Гладкое, милое. А моё? — обе пристально вглядывались в лица друг друга, улыбаясь, и делая милые гримаски. Вот паршивки! Они просто обворожительны!

— Младшая жена — вы — супер! Нет, реально — отлично! Мы — красавицы! Ну что? Как там, внизу? — недвусмысленный кивок уже в сторону трусов Керка.

Он удержался, чтоб стыдливо не потупиться. Взгляд выдержал, и даже широко улыбнулся. Но предпочёл не форсировать. Двойная порция «оздоровления» наверняка отнимет много сил, а они ещё не завтракали:

— Пока — не очень. Но уж не сомневайтесь: вы узнаете первыми! Ну что? Пойдём?

— Пойдём, конечно. Нужно принять очередную порцию омолаживающего. И восстанавливающего потенцию.

Керк хмыкнул: надо же…

А он-то считал себя — сексуально озабоченным! Не-ет, им точно что-то добавляют!

Или, что более вероятно, его дамы «напускают» на себя. Чтоб ему, да и им самим, было повеселей. Добавить, так сказать, мягкого неназойливого юмора и бодрости…

В ситуацию, в которой, если задуматься, юмором и не пахнет.

По лестнице долго подниматься не пришлось: вскоре они попали в зал, где тоннелей не имелось вовсе. Зато в центре имелась весьма странная конструкция: словно бы карусель. Детская.

Толстая штанга ему по пояс, уходящая основанием в пол. С тремя двухметровыми рычагами, ещё и с сиденьями на их концах.

— Что это?

Он подумал было пошутить, брякнув, что это — эмблема концерна «Мерседес-Бенц», на правах рекламы. Но подумал, что шутка будет выглядеть не слишком удачной. Сказал:

— Не знаю, Рахель. Но похоже, от нас начинают требовать более сложных действий, чем шлёпанье босыми подошвами по резине.

— Ага. Логично. Однако вначале всё равно предлагаю поесть.

Вкус шариков напоминал на этот раз кукурузу.

— Неплохо. Но мне лично маис никогда особенно… Даже в виде традиционного попкорна.

— Это, наверное, потому, что вы в юности слишком увлекались просмотром фильмов на местах для поцелуев.