Бренд. Повод для убийства

– Ну, во-первых, публичные люди всегда в центре внимания, – объяснила Марина. – Конечно, и они многое делают скрытно и тщательно следят за тем, что о них говорят и пишут… Но какая-то информация из той, что они пытаются скрыть, становится достоянием гласности… Это очень важно! Во-вторых, кроме фанатов, поклонников они приобретают и противников, если не сказать больше – врагов. Это для нас еще один плюс, это наши потенциальные союзники. А союзники нам нужны, правда? И наконец, человек, замороченный славой, как правило, теряет осторожность, ему кажется, что он недосягаем для критики и никто не посмеет рассказать правду о нем…

Марина помолчала, дожидаясь, пока Азаров поймет и примет ее информацию. А потом, до конца не уверенная в том, что ее аргументы убедили Азарова, добавила:

– Возможно, наши проблемы легче было бы решить силовыми методами, но у нас с вами нет ни таких возможностей, ни необходимой власти. Я не говорю, сами понимаете, о том, что в нашей с вами команде нет рыцарей плаща и кинжала… Единственное, что мы можем сделать, это выставить правду на всеобщее обозрение…

– Все это замечательно. Вы надеетесь, что они проколются и у нас появятся реальные аргументы… Надежда, конечно, слабая, хотя попробовать можно… – сказал Азаров. – И что гораздо важнее – у нас нет времени на длительную подготовку…

– А много времени и не потребуется, – заметила Марина. – Для того чтобы они «проснулись знаменитыми», хватит и двух-трех недель. Но действовать надо стремительно. Иначе они поймут, что к чему. Не забывайте: люди они многоопытные, да и советники у них, надо полагать, не дураки…

– Хорошо, – Азаров принял решение. – Попробуем ваш вариант действий… А потом…

Что будет потом, он не сказал. Привык держать язык за зубами и никогда ни с кем не обсуждал своих намерений.

– Когда вы сможете сдать материалы?

– Думаю, в среду все будет готово… А что-то – и сегодня, к концу дня.

– Моя помощь вам понадобится?

– Несомненно! Кое-что, разумеется, мы сможем опубликовать по своим каналам… Но не все. Сами знаете, за заказные материалы надо платить.

Марину до сих пор удручала – хотя давно уже не удивляла! – эта особенность поведения свободолюбивой прессы, попавшей в условия рыночной экономики. Правда, чему уж тут удивляться: продать можно все, на что есть спрос.

– О деньгах не беспокойтесь. Деньги мы найдем, – Азаров говорил быстро, словно торопился уйти. – Об одном прошу – вы в этом деле должны быть в стороне. Ни в коем случае не светитесь! И последнее, будет нужна помощь – звоните. Я готов отдать под эти материалы свои рекламные площади, а они у меня есть практически во всех крупных изданиях…

– Я поняла, – ответила Марина.

Азаров так стремительно вышел из кабинета, что Марина поняла: он начинает действовать.

Ей тоже нельзя было терять времени.

Марина уже распределила задания между сотрудниками, но не знала, как лучше объяснить им, по какой такой причине часть материалов будет отдана в другие издания. Это вопиющее нарушение журналистской этики, опасный прецедент для любителей подхалтурить в других изданиях, Марина могла оправдать лишь одним – необходимостью создать громкое общественное мнение вокруг убийства модельера Ершова, чтобы таким образом стимулировать ход следствия. Так она и сделала. Ее предложение встретили с энтузиазмом, что Марину несколько насторожило. Поэтому она разъяснила:

– Я надеюсь, вы понимаете, что печататься в других изданиях – даже и под псевдонимом – в принципе нежелательно…

Впрочем, продолжать эту тему, что-то уточнять она не стала. Понимала, ее сотрудники основательно загружены в своем журнале и вряд ли у них есть время работать еще и налево.

Оперативка вышла короткой. Недолгим оказался и разговор с Рябинкиным, которого Марина попросила написать текст к нескольким фотографиям, которые он ей принес. Сергей сказал, что передаст все по электронной почте, приходить в редакцию или показываться на людях – по вполне понятной причине – он не мог.

А вот Суржиков, приехавший в редакцию за своим досье, как всегда, заморочил Марине голову длинными рассуждениями о том, насколько сложна жизнь современного журналиста. «Все ждут от тебя остроты и скандальности, никого не волнует ход твоих рассуждений, а тем более морально-нравственные аспекты проблем, – жаловался Михаил. – Всех интересует, как живут звезды и знаменитости, и нет никакого дела до судеб и взглядов обычных нормальных людей, которых в стране большинство…» Марина терпеливо слушала все, что он говорил, хотя в этом не было для нее ничего нового. Наконец, устав от его жалоб и сетований, Марина сказала:

– Я вас понимаю, Михаил… И хочу предложить вам откровенно и честно написать о том, что вы думаете о смерти Павла Ершова, о его жизни, о его судьбе…

– Правда? – удивленно отозвался Суржиков. – Вы не шутите, Марина Петровна?

В его словах чувствовалась заинтересованность и некое недоверие к тому, что такое возможно.

– Какие уж тут шутки, – ответила Марина. – Все очень серьезно. Надо же как-то стимулировать расследование его убийства.