Брестская крепость

Зато гордостью их был большой и заботливо ухоженный виноградник, раскинувшийся около дома. И когда мы сели завтракать, на столе появилось молодое вино собственного изготовления, и, конечно, первый тост был провозглашен за героев Брестской крепости.

А потом мы в течение нескольких дней беседовали с Гавриловым, и я записывал его воспоминания. Он рассказал мне всю историю своей интересной, но нелегкой и сложной жизни.

КОМАНДИР ВОСТОЧНОГО ФОРТА

Гаврилов происходил из казанских татар, причем из тех, предки которых еще при Иване Грозном были обращены в православие. Они приняли вместе с верой русские имена и фамилии, но сохранили и свой язык, и многие обычаи.

Крестьянином-бедняком из бедной деревушки неподалеку от Казани был его отец. В нищете и темноте прошли детские годы Петра Гаврилова. Тяжелая, трудная жизнь сызмала воспитывала в нем характер терпеливый, волевой, привыкший к борьбе с несчастьями и тяготами сурового крестьянского быта. Этот твердый, сильный характер пригодился ему, когда в 1918 году он пришел в Красную Армию. Он попал туда темным, неграмотным парнем, но зато принес с собой железное упорство, умение настойчиво преодолевать трудности качества, так необходимые военному.

Красная Армия не только дала ему военные знания и навыки - она сделала его политически сознательным человеком, научила читать и писать. Он мужал и рос в боях с колчаковцами и деникинцами, в схватках с белобандитами в горах Северного Кавказа. Все больше выявлялись волевые свойства его характера, смелость и мужество, его недюжинные организаторские способности. И неудивительно, что вскоре после окончания гражданской войны Гаврилов стал коммунистом и красным командиром.

Послевоенная служба его проходила на Северном Кавказе. Там он женился. Детей у них с женой не было, и они взяли из детского дома мальчика-сироту. Гаврилов усыновил его, и маленький Коля рос в семье как родной сын - жена Гаврилова Екатерина Григорьевна нежно заботилась о нем.

Гаврилов принадлежал к числу тех красных командиров, которые были выдвинуты гражданской войной из самой гущи народа. Глубоко преданные Советской власти и партии большевиков, смелые и самоотверженные в борьбе с врагами Родины, талантливые военачальники, они не имели нужной теоретической подготовки, достаточных знаний и общей культуры. И страна, которая едва перевела дух после разорительных войн, принялась учить командные кадры своей защитницы-армии.

За это время Гаврилов побывал на различных командирских курсах, а потом ему предоставили возможность поступить в Военную академию имени Фрунзе лучшую кузницу командиров Красной Армии.

Учиться в академии было очень трудно - мешало отсутствие образования. Но опять помогло то же непреклонное гавриловское упорство. Он вышел из академии майором и получил полк. Несколько месяцев спустя, трескуче-морозной зимой 1939 года, в дни финской кампании, этот 44-й стрелковый полк под его командованием показал себя как вполне надежная боевая часть в трудных боях на Карельском перешейке.

После финской войны вся 42-я дивизия была переброшена в Западную Белоруссию, в район Березы-Картузской, а за два месяца до войны полк Гаврилова поревели в Брестскую крепость.

Семья его получила квартиру в самой крепости, в одном из домов комсостава. Екатерина Григорьевна, уже давно страдавшая острым суставным ревматизмом, теперь по неделям была прикована к постели, а подросток Коля любимец бойцов - целые дни проводил в подразделениях.

Гаврилова редко видели дома - нелегкая должность командира полка не оставляла ему свободного времени. Дотошный, как говорили, "въедливый" начальник, настойчиво и придирчиво вникающий во все мелочи жизни и быта своих подчиненных, он не давал спуска ни себе, ни другим. В нем жило вечное, неугасающее недовольство собой, своим полком, тем, что уже достигнуто в ходе напряженной учебы; казалось, сделано слишком мало, а время и обстановка не ждут, торопят.

Особым чутьем военного, к тому же находившегося на самой границе, Гаврилов угадывал приближение грозовых событий. И это предчувствие словно подстегивало его. Он помнил, каким нелегким испытанием для наших войск оказалась финская кампания, и теперь дорожил каждым мирным днем, чтобы лучше подготовить свой полк к той главной проверке, которая - он был убежден в этом - вскоре предстояла ему.

Со свойственным ему прямодушием Гаврилов в беседах с бойцами и командирами не раз говорил, что война не за горами, что опасный сосед за Бугом способен на все и Гитлеру ничего не стоит разорвать мирный договор с Советским Союзом, как рвал он до этого другие международные соглашения.