Брестская крепость

Но, как известно, в те предвоенные годы подобная откровенность могла дорого обойтись. Нашелся человек, написавший на Гаврилова заявление в дивизионную партийную комиссию. Его обвиняли в том, что он говорит о неизбежности войны с Германией и этим сеет тревожные настроения среди своих подчиненных. Обвинение было очень серьезным, и Гаврилову грозило нешуточное партийное взыскание. Комиссия назначила слушание его персонального дела на 27 июня 1941 года, и все эти последние дни он с трудом старался скрыть от товарищей по службе и от семьи одолевающее его беспокойство в предвидении будущих неприятностей.

Сейчас это кажется чудовищной нелепостью, но от партийного взыскания за то, что он предсказывал войну, Гаврилова спасла... война, разразившаяся за пять дней до предполагавшегося заседания парткомиссии.

Услышав первые взрывы на рассвете 22 июня 1941 года, Гаврилов сразу понял, что началась война. Быстро одевшись, он попрощался с женой и сыном, приказав им идти в ближайший подвал, и с пистолетом в руке побежал в центральную цитадель, где находился штаб полка и стояло боевое знамя: его надо было спасать в первую очередь. Гаврилову удалось перебежать мост через Мухавец, который уже обстреливали немецкие диверсанты. Он не помнил, как бежал среди взрывов по двору цитадели, мимо здания 333-го полка, к крайнему западному сектору кольцевых казарм: там на втором этаже помещался штаб.

Но когда он добрался сюда, второй этаж был уже полуразрушен и охвачен огнем. Кто-то из солдат, узнав командира полка, доложил ему, что полковое знамя вынес один из штабных работников.

Тогда Гаврилов принялся собирать своих бойцов, чтобы вести их из крепости на рубеж обороны, назначенный полку. Сделать это было нелегко: в предрассветной полумгле по двору метались, бежали в разные стороны полураздетые люди, спеша в укрытия. Отличить своих от чужих в этом хаосе было почти невозможно.

Кое-как он собрал десятка два или три людей и повел их перебежками к трехарочным воротам и снова через мост к главному выходу из крепости. Но выход уже был закрыт - у туннеля северных ворот шел бой. Немцы сомкнули кольцо вокруг крепости.

Здесь, у выхода, Гаврилов встретился со знакомым ему командиром, капитаном Константином Касаткиным. Касаткин командовал отдельным батальоном связи в той же 42-й дивизии. Батальон его стоял в нескольких километрах отсюда, и Касаткин, живший в крепости, приехал к семье на воскресенье. Теперь он был отрезан от своих бойцов.

На валах и перед воротами разрозненные группы наших стрелков вели перестрелку с наседающими автоматчиками. Гаврилов с помощью Касаткина принялся организовывать тут правильную оборону. Прямо под огнем, в обстановке боя, была сформирована рота, командовать которой майор поручил одному из находившихся здесь лейтенантов. Гаврилов тут же поставил роте боевую задачу и организовал доставку патронов из ближайшего склада.

Потом прибежавший сюда боец доложил майору, что по соседству, в казематах восточной "подковы", собралось несколько сот человек из разных полков, и Гаврилов с Касаткиным поспешили туда. Так они попали в Восточный форт.

В здании, которое стояло в центре "подковы", помещался 393-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион. В ночь начала войны в казармах дивизиона оставалась только одна батарея, два зенитных орудия которой стояли неподалеку от форта, сразу же за внешним его валом. Командовал батареей какой-то старший лейтенант - он-то и поднял своих бойцов по тревоге. Но уже час спустя этот командир был убит, и зенитчиков возглавили начальник связи дивизиона лейтенант Андрей Домиенко и прибежавший сюда из 125-го полка лейтенант Яков Коломиец. Были вскрыты склады, людей вооружили винтовками, автоматами, гранатами, а на втором этаже казармы установили четырехствольный зенитный пулемет, который теперь мог держать под обстрелом вход в центральный двор "подковы".

Между тем все новые группы бойцов, прорвавшиеся из цитадели, приходили в форт. Когда Гаврилов и Касаткин около полудня появились здесь, в казарме и казематах собралось уже больше трехсот человек.

Гаврилов, как старший по званию, принял над ними командование и начал формировать свой отряд. В дополнение к той роте, что сражалась на северном валу, у ворот, были созданы еще две. Одной Гаврилов поручил занять оборону по ту сторону дороги, в западной "подкове", вторая залегла на северо-восточных валах крепости. Теперь отряд Гаврилова оборонялся как бы внутри треугольника, вершинами которого были северные входные ворота крепости и два подковообразных укрепления.

В Восточном форту Гаврилов поместил свой командный пункт и при нем резерв отряда. Здесь же находился и штаб, начальником которого стал капитан Касаткин. Отсюда шли боевые приказы ротам, отсюда то и дело посылали разведчиков и связных. Были проложены даже телефонные линии, соединявшие штаб с ротами, но обстрел и бомбежки все время нарушали эту связь и вскоре телефон окончательно вышел из строя.