Бретёр

Какой, Бретёр, ты делаешь вывод из всего этого? Получалось так, что для того, чтобы обрести величие, герой бросал вызов государству, религии и обществу. Получается, что раньше всех это понял сам дьявол.

Дальше мысли съехали в совершенно неожиданную плоскость… О чем он подумал дальше? О том, что людьми управляют не они сами, но невидимые силы страшного живого космоса, и человек только марионетка в их руках. А все якобы могучие инстинкты, кипучие страсти и все прочее – всего этого нет, потому что человек – машина, которая управляется извне…

Брось, Бретёр, хватит думать об этом. Какой, блин, живой космос, какая машина?!.. Тебя все время заносит в твои метафизические бредни. Пора бы уже опуститься на землю и остепениться. Или хотя бы дисциплинировать свои размышления.

4

– Слышь, ты, ублюдок, мы сейчас взорвем твою машину! – Некий неопознанный мудило позвонил в три часа ночи.

– Кто это?

Гудки…

Бретёр забыл выключить звук мобильника. Последние дни он получал разные пакостные сообщения: «Ссыкло. В туалете, наверное, сейчас сидишь!», «Гнида, мы убьем тебя!». Все это дерьмо жутко бесило, а к любым угрозам в жизни он относился серьезно и все просчитывал.

В то злополучное утро ситуация развивалась таким образом. После обнаруженной эсэмэски он поехал за Настей, которая оказалась в Сестрорецке. По пути он сделал несколько звонков, чтобы разработать два варианта решения вопроса: легальный и нелегальный. Он связался со старым знакомым, адвокатом. По нелегальному: он позвонил Васе и Моцарту, они были готовы на все: хоть отмудохать эту мразь, хоть завалить и закопать где-нибудь на пустыре за гаражами. Там есть очень хорошие места.

Настю он забрал из отделения милиции, где она писала заявление. Она выглядела растерянно. Первое, что бросилось в глаза, – не было ни единого повреждения, никаких следов борьбы, ни синяка, ни царапины, ни разорванной кофты – ничегошеньки. Одета она была в своем привычно красном и вызывающем.

– Не кури! – сказала она.

Бретёр молча достал сигарету.

С ее слов и со слов подруги он попробовал восстановить картину того, что произошло. Все выглядело мрачно, таинственно и подозрительно, как в сериале «Твин Пикс». Помните, убитая Лора Палмер оказалась далеко не ангелочком, которым все видели ее вначале, но исчадием ада, а с каждой серией история все больше походила на запутанную галлюцинацию, разгадка становилась еще сложнее.

Вечером Настя встретилась с мужчиной X. Это он звонил с утра, когда она вырвала и выключила телефон. Мужчина Х был черный, то есть кавказец, и имел свой бизнес. Они поехали за город и вместе покурили травки. Зверь сам признался в этом.

Она утверждает, что он изнасиловал ее в автомобиле. Какие мысли напрашиваются далее? На переднем сиденье сделать это не представляется возможным. А на заднем – тут можно оказаться только по взаимному согласию, как и покурить травы. Факты безоговорочно свидетельствуют, что с Х она была знакома давно и встречалась с ним втайне от Бретёра. Это был запасной вариант, для денег, но не для секса. Сколько было у нее других – неизвестно.

Бретёр не был уверен, что ее именно изнасиловали, она вполне могла поругаться, скажем, с одним из бывших ее мужчин. Или… Тут Бретёру пришла на ум еще одна версия: она работала проституткой и хотела уйти из бизнеса, а кавказец не был с этим согласен. Но тогда ее бы нехило избили со следами. А следов не было.

По пути они заехали к адвокату, она сидела в машине. Адвокат сдержанно объяснил, что доказать в суде при таких условиях ничего нельзя. Решайте, ребята, вопрос сами, как умеете.

Бретёр понимал, что впутался в какой-то триллер с несчастливым концом и что это уже не его фильм. Можно убить того ублюдка, не важно, насиловал ли он ее или просто трахнул. Можно продолжать отношения дальше, но будет только хуже. И он решил, что не вернется к ней никогда.

5

Когда Настя бежала за ним в слезах до дома от факультета спустя три дня после всей истории, то он не оборачиваясь молча маршировал бесчувственным солдатом. Его не растрогала сцена влюбленной в него плачущей девушки, но неожиданно возбудила, ему захотелось мастурбировать. Он ужаснулся себе: каким мерзким дерьмом он стал – возможно ли такое? Может быть, потому дьявольская та змея из сна назвала его Князем. Он вспомнил Ницше, который говорил, что сладость любви в четком ощущении, что мы творим зло.

Но полет над человеческим длился очень недолго, и вскоре его дух впал в крайний декаданс. Бретёр стал страдать, как никогда не страдал раньше. Это была ломка героинщика. Он всей душой и плотью хотел вернуться к своему Зверю и страстно желал его. Но другая часть его натуры говорила: нельзя! нельзя! Это уже не твой фильм, твой уже закончился. Бретёр разрывался на части от ужаса перед своим выбором, ведь он мог вернуться к ней в любую минуту, даже когда она уже его ненавидела.