Бретёр

Ночью перед приговором Лимонов увидел во сне два топора и бусы. И не понял, что это значит. А понял только тогда, когда выходил из лагеря. Два топора – это два года, а бусы – это оставшиеся месяцы. Путем частичного сложения прокурор запросил ему четырнадцать лет, а ближайшему подельнику Сергею Аксенову – двенадцать. Но удалось доказать только приобретение оружия – это четыре года плюс условно-досрочное освобождение (УДО). Бывший адвокат Жириновского Сергей Беляк проявил настоящие чудеса.

В тюрьме Лимонова прозвали Энерджайзером за фанатичный оптимизм и могучую, много выше обычного уровня энергию. Он имел специальные деревянные дощечки, чтобы отжиматься от пола в прогулочном дворике. Он делал это каждый день, когда многие зэки спали. Когда он отжимался, то шепотом повторял:

Выйду – подниму восстание!

Выйду – подниму восстание!

В тюрьме люди либо закисают и гниют, либо воспаряют над телом и страстями. Духовная левитация аккумулирует новую, неведомую простым людям силу.

Лимонов каким-то неизвестным способом умудрялся передавать на волю свои рукописные тексты – вышло много новых книг. Среди них курс лекций «Другая Россия: очертания будущего», набор испепеляющих социальную реальность парадоксальных мыслей и провидческих моделей. Из книги становится ясно, что огромные, как скелет мамонта в зоологическом музее, государства распадутся на множество маленьких воюющих между собой коммун, наподобие коммуны Мюнцера. И что современная семья и школа начисто сжигают в мужчине вирильность, а человеческая сперма – самое непревзойденное чудо на планете и достойна поклонения.

«Российская семья удушает мужчину. Только партия…» Настя как-то зачеркнула эти строчки, когда они ехали в машине. Зверь подчинялся только в постели, а в миру Бретёр ежедневно боролся с ее диктаторскими замашками. Когда Бретёр под конец той встречи попросил Лимонова подписать книжки, то они рассмеялись. Ох уж эти девки!

Еще Бретёр тогда подарил Лимонову нож «Калашников», красивый и довольно дорогой, с ручкой, напоминающей приклад автомата. Эдуард тут же бросился за линейкой его измерять – не холодное ли оружие. На память они сделали фото с топором, который висел рядом с заранее завязанным черным галстуком. В квартире царил воинственный мужской дух: черный галстук, топор и каменный член для девственниц!

12

– Вы вообще политикой интересуетесь или вам по одному месту? – спросил Лимонов после того, как Бретёр высказал что-то ошибочное в плане ситуации в стране.

– Интересуюсь!

Это была уже следующая их встреча спустя несколько недель. По делу. Они встретились уже не как герой с журналистом, но как соратники. За это время много чего произошло. Лужков отсудил у Лимонова пятьсот тысяч рублей за то, что тот в одной из радиопередач сказал: «Все московские суды подконтрольны Лужкову». К нему явились судебные приставы и описали имущество: масляный обогреватель, телефон-факс… и нож черного цвета. Бретёр подумал, что судьба подаренного им ножа может быть экстраординарной. Лимонова вся эта свистопляска даже забавляла, он заранее позвал журналистов и весело рассказывал: «У Карла Мордехая Маркса они описали даже детскую колыбель!» Журналисты: «Ха-ха-ха!» Бретёра только оскорбило, что подаренный им нож приставы оценили в сто рублей. Эти ребята ничего не понимают в ножах!

Лимонов жил духовной жизнью, на мирскую ему было плюнуть и растереть. Из мирской его больше всего волновали политические страсти. Он по-прежнему хотел использовать либералов.

– Они, блин, думают, что без нас они что-то смогут. Хрена лысого они смогут. Немцов в полной заднице. Хакамада там же. У них вообще нет никакого опыта уличной политики. На улице они никто. Ноль.

– А что вы планируете делать? Я с вами. Я готов вас поддержать!

Черная гэбэшная «Волга» была припаркована в крохотном дворике рядом с магазином «Фаланстер», где они договорились увидеться. Бретёр с Лимоновым сидели в машине, неподалеку прогуливалась команда охранников нацболов, экипированных профессиональными рациями. Без рации был только недавно освобожденный Макс Громов.

– Я им уже предложил: триумвират оппозиции. Касьянов, Каспаров, Лимонов. Они пока думают. Я готов занять третье место и идти за их спинами. Партия ступила в это либеральное болото, и она сделала правильно. Мы держали круговую оборону. Нас бы просто растоптали тогда.

– А если они не согласятся?

– Тогда я пойду один.

Лимонов был облачен в панаму цвета как у войск Конфедерации в Гражданской войне США. После выхода из тюрьмы он стал еще ближе к простому народу.

Свое предложение Бретёр написал на листке бумаги, который они потом сожгли. Оно было злободневным и касалось реальных партийных дел.

– Все это очень интересно! – ответил Эдуард и написал свой ответ.

Лимонов подписал ему роман «Укрощение Тигра в Париже»: «Дорогому другу…» Во как! Бретёр притащил книгу в кармане и в двух словах рассказал, как только что расстался со своим Тигром.

– Осторожнее! А то убьют вас на хрен!

– А вы боитесь смерти, Эдуард Вениаминович?