Бриг «Меркурий»

Она протестующе открыла рот, но Владимир не дал ей договорить:

- Когда Макс узнал, что к тебе попала фотография и ты вот-вот приедешь и поломаешь всю его налаженную схему, он срочно дал отбой и все переиграл.

- Подожди, если он сделал копию, а твой товарищ не собирался продавать Айвазовского, как же Макс надеялся провернуть свою подмену?

- Да запросто: нынешний владелец картины понимает в искусстве столько же, сколько ты в нефтяных офертах.

Она кивнула, хотя в нефтяных офертах когда-то разбиралась совсем неплохо.

- А ко мне на аукцион ты зачем приходил? - тихо спросила она.

- Как зачем? Я же должен был узнать правду.

- О чём?

- О тебе.

- А про Макса как ты узнал?

- Я решил разобраться во всем с самого начала. В числе прочих я прочел материалы дела твоего возлюбленного и обнаружил, что именно Макс был тем самым осведомителем, который и пригласил к вам органы в нужный момент. Его самого застукали ещё раньше, ну и предложили посотрудничать.

- И давно ты в курсе? - почти шепотом спросила она.

- Александра, не выдумывай чего не было, - строго возразил ей Владимир. - Макс много лет был моим консультантом, но проверкой его боевой биографии я занялся совсем недавно. Собственно, я его со своим другом и познакомил, и впоследствии тот стал клиентом Макса. Умеет он, сукин сын, людей на искусство подсаживать, как на иглу.

Оба, как по команде, покосились на раздавленный шприц. Александра молчала, вглядываясь в человека, по случайной прихоти судьбы с хрустом поломавшего ей жизнь.

Он смотрел ей в глаза, казалось ожидая её приговора.

- Ничего другого я от тебя не ожидала, - тихо выговорила она.

Лицо его вспыхнуло как от пощечины.

- Я тебя спас, между прочим, - наконец пробормотал он.

Александра пожала плечами. Неужели он и вправду думает, что спас? Она взглянула на него и только улыбнулась своим мыслям. Ну конечно, он хозяин жизни, этой мелочной жизни, он привык так думать и сам верит в это.

- Так чей же это дом? - сменила она тему.

- Мой, - как-то неохотно пояснил он. - Я отдал Максу ключи и сказал, что уезжаю на острова. Макс занимался изданием альбома моёй коллекции, так что я довольно часто доверял ему ключи.

Взгляд Александры против воли заскользил по стене.

Владимир поспешно добавил:

- Здесь висела совсем другая картина. Макс её просто снял для спектакля с тобой, а взамен повесил «Меркурий». - Он снова замолчал. - Ты ведь мне веришь? - наконец спросил он тяжелым голосом.

Александра молча кивнула. Она знала, что он говорил правду. Но легче от этого почему-то не становилось.

Она отвернулась и стала смотреть на ту самую картину, которая преследовала её столько лет. Смотрела на неё и не верила, что такое действительно возможно, что это и есть тот самый подлинник.

Странно, смотреть на неё сейчас совсем не хотелось.

Она откинула шелковое покрывало, встала и подошла к окну. Впереди было море. Свет. Жизнь. Впереди была свобода. От самой себя, как она с большим опозданием наконец-то поняла.

Но лучше поздно, чем никогда. А значит, теперь будет что-то другое. Все будет по-другому.

Владимир стоял совсем близко у неё за спиной, и Александре вдруг показалось, что она касается головой его подбородка.

«Может быть, это правда, - неожиданно подумала она. - Бог дает нам ровно столько испытаний, сколько мы можем вынести. Не больше, но и не меньше». И улыбнулась этой своёй мысли. В Бога она не верила, зато верила в испытания.

Эпилог

Старый принтер прилежно поскрипывал, медленно выдавая листок за листком размытые цветные изображения. На каждой странице умещалось ровно четыре фотографии; всего страниц было пятьдесят. В новой коллекции графики, которую Александра собрала в отдельном аукционе, было ровно двести лотов, которые сейчас и распечатывал её видавший виды принтер, кряхтя и отплевываясь. Под эти умиротворяющие звуки она благополучно раскладывала на столе макет будущего каталога, предварительно разрезав каждый лист на четыре части.

Джонатан после очередной её с ним беседы делал вид, что наводит порядок в офисе, нарочито старательно нанизывая бухгалтерскую отчетность на железные скобы толстенной папки. При этом он регулярно, почти как принтер, испускал красноречивые мученические вздохи, надеясь вызвать в ней сострадание к своёй ужасной судьбе.

Сострадания, надо сказать, никакого она к нему не испытывала, втайне радуясь, что наконец с документами можно будет работать по-человечески. Хотя и больших иллюзий на этот счёт не питала: чтобы в её маленьком царстве действительно наступил настоящий порядок, требовалось принять на работу как минимум парочку новых сотрудников, так как времени и сил на все катастрофически не хватало.

Вот и офис уже стал мал - а на следующей неделе должна прийти крупная коллекция из Штатов, и куда её девать, абсолютно непонятно.