Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Императрица озаботилась также тем, чтобы ограничить возможные контакты великого князя с простолюдинами. В «секретном и конфиденциальном» послании от 16 марта 1775 г. Ганнинг извещал госсекретаря: «Популярность, заявленная великим князем в день, когда он ездил по городу во главе своего полка, разговаривал с простым народом и позволял ему тесниться вокруг себя так, что толпа совершенно отделяла его от полка, и явное удовольствие, которое подобное обращение доставило народу, как полагают, весьма не понравилось (императрице) и потому будут приняты меры к тому, чтобы великий князь не имел более подобного случая показаться народу». Послу передавали, что между Павлом Петровичем и Потемкиным произошло «горячее столкновение» по поводу заявленного им требования, чтобы доклад полка производился лично ему, а не князю. «Но как бы сильной ни казалась привязанность к нему простого народа, – продолжал Ганнинг, – поведение его в последнее время во многих отношениях до того напоминало действия его отца, что внушает лицам, имеющим возможность судить о том, неприятные опасения относительного того, каким образом он со временем станет употреблять свою власть». Посла уверяли, что Панин более не имеет ни малейшего влияния на великого князя, о чем граф неоднократно высказывал свое сожаление881 .

Как бы то ни было, но семейное счастье великого князя было недолгим. В послании секретаря посольства Ричарда Оакса от 15 апреля 1776 г. сообщалось о кончине великой княгини. Спустя три месяца состоялась помолвка Павла Петровича с Марией Федоровной, принцессой вюртембергской. По такому случаю во дворце был устроен бал882.

Особое внимание отношениям императрицы с сыном уделил также Гаррис. Будущий наследник российского престола представлял далеко не праздный интерес для правящих кругов Великобритании, и потому посол самым внимательным образом наблюдал за поведением великого князя, а также его окружением, в особенности теми людьми, которые оказывали на него влияние.

В депеше госсекретарю от 3 октября 1778 г. Гаррис писал: «Вот уже несколько времени, как я обещал сообщить вам все сведения, которые мне удастся получить относительно способностей и характера наследника империи». И далее посол подробно описывал характер великого князя. С самого детства Павел Петрович был «поручен заботам» графа Панина, а также дворянину из Лифляндии господину Остервальду, который теперь занимает должность сенатора. На взгляд Гарриса, оба наставника не составили «правильной системы образования» подопечного и не получили на этот счет никаких указаний от императрицы, которая «оказалась менее внимательной и заботливой относительно успехов воспитания своего сына», по сравнению с заботой об образовании подданных883. В результате великий князь ознакомился лишь с отдельными предметами. Так, от Остервальда он получил «весьма основательные понятия» о внутреннем управлении империи, а от графа Панина «порядочное знание» новейшей истории Европы. Несколько учителей преподавали ему искусства, а также знакомили с философскими учениями. Однако великий князь, на взгляд Гарриса, «мало воспользовался этими стараниями». Поскольку Павел, по его мнению, от природы «был неловок и угловат в манерах», то большую часть времени он предпочитал уделять танцам, верховой езде и французскому языку. И именно в этих предметах он достиг «значительной степени совершенства»

884.

В какой мере информация Гарриса об образовании цесаревича Павла была объективной? Согласно современным исследованиям, первым воспитателем Павла был близкий к Шуваловым дипломат Федор Бехтеев. В 1760 г. по указанию императрицы Елизаветы Петровны главным наставником юноши стал Никита Иванович Панин, обладавший обширными познаниями и разделявший идеи Просвещения. Именно он обозначил весьма широкий круг тем и предметов, которые должен был изучать его воспитанник885

. Панин выбрал также «учителей-предметников». Так, Закон Божий преподавал митрополит Платон; Дж. Миллико обучал музыке, а Гранже – танцам. Однако этими предметами обучение великого князя не ограничивалось. Ему преподавали историю, географию, арифметику, астрономию, иностранные языки (французский, немецкий, латинский, итальянский), русский язык, рисование, фехтование. Не без влияния графа Панина Павел ознакомился с трудами французских просветителей: Вольтера, Дидро, Монтескье. По мнению историков, к учёбе у Павла были неплохие способности, у него было развито воображение, он любил книги, в то же время отличался неусидчивостью и нетерпением. В целом образование Павла Петровича, на взгляд исследователей, было лучшим, какое только можно было получить в то время886.