Брокен-Харбор

– По-моему, Пэт думал об этом. Ну, то есть… – В ее глазах вспыхнула тревога. – Он тоже не любил насилие, но, как вы и сказали, он сильно разозлился. В тот день Пэт заглянул к нам домой, чтобы со мной поговорить, – Дженни не было, она ходила по магазинам, – и когда я ему обо всем рассказала, он просто взял и ушел, белый как мел. Я даже испугалась – нет, я понимала, что Конору он ничего не сделает, но… Я подумала, что если ребята тоже узнают, это разрушит нашу компанию и все будет ужасно. Я… – Она опустила голову и тихо сказала в свою кружку: – Я жалела, что растрепала обо всем как дура. И что вообще связалась с Конором.

– Вы в этом не виноваты, – сказал я. – Откуда вам было знать… Да?

Фиона пожала плечами:

– Наверное. Но можно было догадаться. Ну, типа, зачем ему я, когда рядом Дженни? – Она опустила голову еще ниже.

На секунду мне снова открылись отношения между сестрами – сложные, запутанные.

– Вероятно, это было довольно унизительно.

– Я это пережила. Хотя мне же было шестнадцать, а в таком возрасте все унизительно.

Она попыталась обратить свои переживания в шутку, но неудачно. Ричи улыбнулся ей, когда нагнулся за ее кружкой, но Фиона отдала ее, не глядя ему в глаза.

– Пэт не единственный, у кого были основания для злости, – сказал я. – А вы сами не злились – на Дженни, на Конора, на обоих сразу?

– Это было бы не в моем характере. Я просто решила, что сама во всем виновата. Нечего быть такой идиоткой.

– И Пэт не подрался с Конором?

– Не думаю. Ни на одном не было синяков – по крайней мере, я не заметила. Что именно между ними произошло, не знаю. Пэт позвонил на следующий день и сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась и вообще забыла про наш разговор. Я спросила его, что случилось, но он сказал только, что уладил эту проблему.

Иными словами, Пэт сохранил самообладание, аккуратно разобрался с неприятной ситуацией и свел драму к минимуму. В то же время Конор был унижен еще сильнее, чем Фиона, – ему убедительно объяснили, что Дженни ему не видать как своих ушей. Я наконец взглянул на Ричи, но тот возился с чайными пакетиками.

– И он действительно все уладил? – спросил я.

– Да. Абсолютно. Больше никто из нас эту тему не поднимал. Конор потом был со мной неимоверно мил, словно извинялся за то, что у нас не сложилось, хотя он всегда был ко мне добр, так что… И у меня создалось впечатление, что он старается держаться подальше от Дженни, но так, чтобы это было не слишком очевидно, – например, он никогда никуда не ходил с ней только вдвоем. Однако в целом все утряслось.

Фиона, склонив голову, снимала катышки с рукава своего кардигана. С ее лица еще не сошел румянец.

– А Дженни узнала? – спросил я.

– О том, что я порвала с Конором? Разумеется, как же это могло пройти мимо нее?

– Я имел в виду другое – о том, что он к ней неравнодушен.

Румянец на ее щеках стал еще гуще.

– Честно говоря, думаю, да. То есть, по-моему, она с самого начала догадывалась. Я ни о чем ей не говорила, и Конор ни за что бы не сказал, и Пэт тоже – он о ней очень заботился и не стал бы ее волновать. Но как-то вечером, через пару недель после разговора с Пэтом, Дженни зашла в мою комнату, в пижаме – мы уже собирались ложиться спать. Она стояла, перебирала мои заколки, цепляла их на пальцы и все такое. В конце концов я спрашиваю: “Ну?” А она говорит: “Мне жаль, что у вас с Конором ничего не вышло”. Я такая: “Да все нормально, мне пофиг”. Ну то есть уже несколько недель прошло, она сто раз мне это говорила, так что я не поняла, к чему она клонит. Но тут она говорит: “Нет, серьезно. Если это моя вина, если бы я могла что-то сделать по-другому… В общем, мне очень-очень жаль, вот и все”. – Фиона сухо хмыкнула: – Боже, мы обе умирали от стыда. Я говорю: “Нет, ты не виновата, с чего ты взяла, будто в чем-то виновата, у меня все нормально, спокойной ночи…” Я просто хотела, чтобы она ушла. На секунду мне показалось, что Дженни собирается сказать что-то еще, так что я с головой зарылась в гардероб и стала расшвыривать кругом одежду, словно выбирала прикид на завтра. А когда я оглянулась, Дженни уже не было. Больше мы это не обсуждали, но после этого мне показалось, что она знает про Конора.

– И боится, что вы считаете, будто она с ним заигрывала, – сказал я. – Она была права?

– Такое мне и в голову никогда не приходило. – Я с сомнением приподнял бровь, и Фиона отвела взгляд. – Нет, то есть я думала об этом, но никогда не винила ее… Дженни любила флиртовать, ей нравилось внимание парней – естественно, ведь ей было восемнадцать. Вряд ли она поощряла Конора, но, по-моему, она знала, что он в нее влюблен, и ей это было приятно. Вот и все.

– Как вы думаете, она каким-то образом на это отреагировала?

Фиона вскинула голову и уставилась на меня:

– Каким, например? Сказала, чтобы он отвалил? Или, типа, сошлась с ним?

– Любым, – ровно ответил я.

– Она встречалась с Пэтом! У них все было серьезно, они любили друг друга. Дженни не какая-нибудь двуличная… Вы ведь говорите о моей сестре.

Я поднял руки: