Брокен-Харбор

— Здесь, — сказал он чуть слышно за мощным бормотанием моря. — Если он двигается к нам, придерживаясь пустых улиц и перелезая через стены, ему понадобится минут десять-пятнадцать.

— Похоже на то. Но сразу он вряд ли сюда придет — наверняка боится, что мы нашли это место. Сначала он все разнюхает, чтобы решить, стоит ли рисковать, — будет искать копов, незнакомые машины, любое необычное движение… Я бы сказал, минут двадцать пять в общей сложности.

Ричи поднял глаза:

— Если он решит, что риск слишком велик, и даст деру, то схватим его не мы, а летуны.

— Я не против. Пока он не поднялся сюда, он просто чувак, который вышел на ночную прогулку у черта на рогах. Мы можем выяснить, кто он, и мило с ним побеседовать, но задержать его не удастся — разве что он настолько тупой, что наденет окровавленные кроссовки или явится с повинной. Я с радостью уступлю кому-нибудь возможность взять его, а через пару часов отпустить. Не хочу, чтобы он думал, что утер нам с тобой нос.

Что мы будем делать, если он не побежит, не имело значения: я был настолько уверен, что он подбирается к нам, что почти чувствовал его запах — горячий, острый и мускусный; этот запах приближался, поднимался от крыш и строительного мусора. Впервые увидев логово, я сразу же понял, что он сюда вернется. Затравленный зверь рано или поздно возвращается в нору.

Ричи, похоже, мыслил в том же направлении.

— Он придет. Сейчас он ближе, чем вчера ночью, — он до смерти хочет узнать, в чем дело. Как только он увидит Джанин…

— Поэтому мы и велели ей таскать вещи в кухню, — сказал я. — Готов поспорить, что в первую очередь он заглянет в дом Спейнов с одной из строек напротив. Идея такова: оттуда он заметит ее и захочет понять, чем она занята, но для этого ему придется вернуться сюда. Дома стоят слишком близко, перелезть через стену и пройти садом он не сможет. Ему придется пойти по тропинке Оушен-Вью.

Верхний конец улицы скрывался в тени домов, а нижний, изогнутый, был озарен лунным светом.

— Я надену очки и буду следить за той частью улицы, — сказал я. — Ты следи за этой. Если увидишь движение — любое, — дай мне знать. Если он действительно придет, постараемся не поднимать шума — лучше, если жители вообще не узнают, что здесь что-то происходит, — но, возможно, он не оставит нам выбора. Не стоит ни на секунду забывать, что парень опасен. Вряд ли он вооружен, но надо исходить из того, что оружие у него есть. В любом случае это бешеный зверь, а мы — в его логове. Вспомни хорошенько, что он сделал со Спейнами, и имей в виду: если представится возможность, он сделает то же самое и с нами.

Ричи кивнул и, передав мне тепловизионные очки, принялся быстро и ловко кидать вещи в мешок. Я сложил карту и сунул обертки от сэндвичей в полиэтиленовый пакет. Через несколько секунд комната вернулась к первоначальному состоянию — голый дощатый пол и шлакоблоки, словно нас здесь никогда и не было. Наши сумки я швырнул в темный угол, чтобы не мешались под ногами.

Ричи устроился у оконного проема, выходящего на нижнюю часть улицы. Опустившись на корточки в косой тени у подоконника, он отвернул уголок пленки, чтобы открыть себе обзор. Я посмотрел на дом Спейнов: лже-Фиона вошла в кухню с охапкой одежды, положила ее на стол и снова вышла. На втором этаже сквозь окно комнаты Джека виднелся слабый свет в спальне Пэта и Дженни. Я прижался к стене у окна, смотрящего на мой участок наблюдения, и надел очки.

Они превратили море в непроглядную, бездонную черноту. В конце улицы простиралась вдаль плоская серая сетка строительных лесов, через дорогу порхнула сова, парившая на потоке воздуха, словно лист сгоревшей бумаги. Неподвижность все тянулась и тянулась.

Я думал, что мои веки застыли в открытом положении, но, должно быть, я все-таки моргнул. Все произошло мгновенно: только что улица была пуста — и вот он уже стоит среди темных руин, огненно-белый и страшный, словно ангел, с лицом таким ярким, что на него почти невозможно смотреть. Он замер, вслушиваясь, будто гладиатор у выхода на арену: голова запрокинута, руки свободно свисают, кисти сжаты практически в кулаки, готовы к драке.

Не дыша и одним глазом приглядывая за ним, я приподнял руку, привлекая внимание Ричи. Он повернул голову, и я молча подозвал его к себе.

Ричи низко пригнулся и плавно, словно ничего не весил, скользнул по полу к моему окну, прижался спиной к стене, и его рука потянулась за пистолетом.

Наш человек медленно двинулся по улице, осторожно переставляя ноги и оборачиваясь на каждый шорох. В руках ничего, на голове — никакой тепловизионной оптики. Мелкие светящиеся зверьки в садах скакали прочь при его приближении. Сверкающий на фоне сети из металла и бетона, он казался последним человеком на земле.