Броня Балтики

«На параллели маяка Эстергарн. В 2 ч ночи имел броненосный крейсер „Рюрик“ южнее себя. С остальными крейсерами бригады в сильной мгле имел бой с одним т. „Аугсбург“, „Ундиной“, тремя миноносцами. 9 ч утра „Ундина“, сильно поврежденная, спустила флаг и выбросилась на восточном берегу Готланда. 10 ч утра в том же составе вступил в бой с „Рооном“, одним т. „Аугсбург“ и миноносцами. 10 ч 30 м неприятель начал уходить на Зюйд. Приказал „Рюрику“ атаковать его. 10 ч 45 м „Рюрик“ вступил в бой с „Рооном“, Аугсбургом“ и одним т. „Бремен“. 11 ч 45 м „Рюрик“ прекратил преследование».

Все напряжение вчерашнего дня уложилось у адмирала в несколько строчек боевого донесения. Михаил Борисович Черкасский увлеченно работал и откладывал в сторону листы, исписанные аккуратным «штабным» почерком. При этом он постоянно курил, вынимая из портсигара одну папиросу за другой. Машинально извинялся перед некурящим Стрельцовым, но продолжал дымить. Когда в каюте можно было топор вешать от дыма, Илья Иванович вышел подышать свежим воздухом на палубу. Крейсер в непривычной тишине стоял на якоре посреди гавани, за которой начинались огни Ревеля.

Сегодня после возвращения из тяжелого похода в знакомую гавань полковник ощутил в душе щемящее чувство обретения чего-то родного. Ему впервые показался близким этот уютный старинный город, от которого веяло миром и спокойствием. Он хотел бы бродить в лабиринте его узких улочек или сидеть в маленьком кафе. И не потому, что в Ревеле ждала Кристина, а по причине того, что он, сухопутный офицер, сегодня впервые почувствовал себя моряком, возвратившимся из далекого плавания в родную гавань. Эта странная мысль взволновала Илью Ивановича до такой степени, что захотелось пойти взять у Черкасского папиросу и покурить здесь, на баке, где обычно собираются на перекур молодые корабельные офицеры. Идея показалась забавной, Стрельцов усмехнулся, взъерошил ладонью волосы, отгоняя лирические мысли, и пошел в каюту заканчивать доклад.

Утром 20 июня Стрельцов заходил в разные кабинеты штаба флота в Гельсингфорсе. У Непенина оказался контр-адмирал Бахирев. Михаил Коронатович дружески поздоровался с полковником и показал ему один из документов, лежавших в кожаной папке:

– Вот, смотрите. Только что получил из рук Адриана Ивановича телеграмму.

На бланке было написано:

«Радиодонесение от командира подводной лодки “Акула”, направленной по распоряжению к. – адм. Бахирева после боя 19 июня к острову Готланд».

«4 ч 30 м немного левее курса на фоне берега разобрал выбросившийся крейсер. 4 ч 40 м погрузился и подошел к нему под водой. 7 ч 15 м совершенно определенно разобрал, что это минный заградитель „Альбатрос“».

Бахирев продолжил:

– Не забыл я ваш доклад во время боя. Признаю, Илья Иванович, вы оказались правы, когда сообщили мне, что вместо «Ундины» мы уничтожили минзаг! Соответственно, противник ходил на операцию по минным постановкам у нас в тылу. Признаю, что разведка в прошедшем бою оказалась на высоте. Благодарю за службу! Буду ходатайствовать перед командующим о награждении вас орденом. Адриан Иванович, вы – свидетель.

Стрельцов ответил:

– Так получилось, господа, что сегодня день моего рождения. Сорок два исполнилось. От вас я получил хороший подарок – высокую оценку своей работы. А будет орден или нет, уже дело другое.

На подведении итогов операции у командующего флотом Канина начальник штаба вице-адмирал Кербер докладывал:

– Оперативное руководство с нашей стороны отличалось тщательным планированием и гибкостью, что позволило блестяще использовать последние достижения радиотехники. Радиоразведка Балтийского флота впервые в истории войны на море обеспечила точное наведение своих сил на противника. Развертывание линкоров и подводных лодок в известной степени гарантировало безопасность Особого отряда контр-адмирала Бахирева и повысило его боевую устойчивость. Уже сейчас, в первые дни, прошедшие после боя у острова Готланд, нам становится ясно: победа русского морского оружия оказала моральное воздействие на германцев немногим менее, чем былые английские победы у Гельголанда в прошлом году и на Доггер-банке в январе нынешнего года. Очевидно, что обстрел Мемеля имел гораздо меньше шансов на такой значительный резонанс.

СЕКРЕТНО