Броня Балтики

Выдержки из разведывательных сводок

штаба Балтийского флота

за июнь 1915 года

4-24 июня.

«17 июня стало определенно известно, что все суда, принимавшие участие в Виндавской операции, утром 16-го числа вернулись в Либаву… Было веское основание думать, что разведка в ближайшие дни не представится интенсивной. Сопоставляя это основание с агентурным сообщением о готовящемся 19 июня императорском смотре флоту в Киле, где уже к 15-му было собрано до 40 судов, можно было допустить, что германцы, совершенно игнорирующие за последнее время наш флот, пошлют туда все лучшие суда, возложив охрану своего побережья от Данцига до Либавы на сравнительно ничтожные силы».

30 июня – 3 июля.

«…Гибель „Альбатроса“ как факт произвела на германскую публику сильное впечатление: начались разговоры о необыкновенных размерах русского шпионажа…

Крайне болезненно восприняло потерю „Альбатроса“ и командование германского флота. В докладе морскому министру начальник Морского Генерального Штаба писал: „Морские силы Балтийского моря после выхода из строя «Принца Адальберта» и имеющей большое моральное значение потери «Альбатроса» нужно усилить настолько, чтобы они могли продолжать проводить прежнюю линию ведения войны, имеющую целью отбить у русских охоту к активным действиям в наших водах“».

По итогам артиллерийской стрельбы

:

«Германские источники утверждают, что ни “Любек”, ни “Роон” не получили прямых попаданий, хотя их палубы были засыпаны осколками от близких разрывов. По агентурным сведениям, полученным штабом Балтийского флота, стрельбу русских кораблей противник, в общем, считал хорошей, но с преобладанием перелетов, от которых страдали верхние надстройки.

Русские снаряды немцы разделили на два типа. Один из них давал при разрыве крупные осколки, приносившие значительный материальный вред, а другой – взрывался „в пыль, оказывая потрясающее моральное действие и вызывая большую силу газов“. Так, по агентурным данным, на крейсере „Любек“ подобный снаряд, попав в жилую палубу, силой взрыва снес целую переборку. Газы отравляющего воздействия не оказывали, но вызывали сильную резь в глазах».

Петроград

(июль 1915 г.)

Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Канин за победу в бою у острова Готланд получил высочайшее благоволение и орден Святой Анны первой степени. Петроградские и московские газеты в новостных колонках соревновались, кто больше распишет подвигов русских моряков, одолевших германца в открытом морском бою. В Гельсингфорс для выражения патриотических чувств из России приезжали общественные депутации и частные лица больших и малых рангов.

Канин встречался со всеми, много говорил, хвалил своих моряков, по-отечески наставлял газетчиков, чтобы не врали много, в общем, с видимым удовлетворением занимался общественной деятельностью. Он впервые купался в лучах славы. К чести Василия Александровича следует сказать, что и он в свою очередь оказался щедрым на награды для участников успешной операции.

По представлению командующего контр-адмирал Бахирев был награжден орденом Святого Станислава I степени с мечами. Начальника разведывательного отделения штаба флота, Генерального Штаба полковника Стрельцова Илью Ивановича, наградили орденом Святого Георгия IV степени. Вероятно, Канин как-то хотел загладить свой незаслуженно жесткий разговор с разведчиком при вступлении в должность комфлота. Офицерского «Георгия» Стрельцов получил один-единственный из всех награжденных. Это в какой-то мере свидетельствовало о том, что на сей раз разведке воздали по справедливости. Его заместитель – старший лейтенант Иван Иванович Ренгартен – получил долгожданное звание капитана второго ранга. Не забыли радиоразведчиков на постах радиоперехвата, к примеру, подпоручик Оленев получил первую награду – «Анну» IV степени, в простонародье – «Клюкву», то есть Аннинский знак с лентой на темляк к холодному оружию. Трем радистам-шифровальщикам, полной смене матросов, несших радиовахту вместе со Стрельцовым на крейсере «Адмирал Макаров», грудь украсили медалями. Командир крейсера, капитан 1-го ранга Пален Павел Михайлович, стал кавалером ордена Святого Станислава III степени, этой же награды удостоился капитан 1-го ранга князь Черкасский – один из разработчиков плана морской наступательной операции, побывавший в бою. Награды получили все командиры крейсеров Особого отряда.

Приема у командующего и обязательного в прежние времена банкета в честь кавалеров боевых орденов организовано не было: флот выполнял сухой закон, объявленный по всей стране. Торжественная часть началась и закончилась в нижнем вестибюле здания штаба флота, где Василий Александрович Канин на общем построении вручил боевые награды и держал поздравительную речь перед собравшимися. По окончании построения начальник штаба Кербер приказал офицерам возвратиться на корабли и в воинские части.