Броня Балтики

Всего пару дней назад Илья Иванович считал, что морская служба дает ему шанс съездить домой, вернуться ненадолго в родной город. А теперь в этом кабинете он понял, что в Петроград его направили всего лишь в командировку. Вот по приказу начальника штаба флота и контр-адмирала Непенина он и работает с оперативными делами своих агентов, которые нужно провести по учетам Особого делопроизводства Главного управления Генштаба. Завтра пойдет на другой этаж в этом же здании, в отдел военной контрразведки, и там поставит задачу проверить людей на благонадежность и отсутствие интереса к ним со стороны противника.

Вот, собственно, и все вопросы на два-три дня жизни в Петрограде. Хотя нет, не все. Он еще придет вечером в свою квартиру на Садовой улице, чтобы повидаться с младшей дочерью, по которой скучал на новой службе.

– Илья Иванович, а не тянет назад к нам вернуться? – будто заглядывая в чужие мысли, поинтересовался Заиров.

– Нет, Дмитрий Геннадьевич, уже не тянет. На Балтике теперь мое место!

Вечерело, когда Стрельцов, закончив работу, шел по Невскому проспекту В центре города мимо ярких витрин народ ходил во множестве, как и прежде. Но это были не те лица, которые можно было встретить у галерей Гостиного Двора или на дорожках Екатерининского сада перед войной или в самом ее начале. Модных мужчин и шикарных женщин, бывших здесь завсегдатаями, не стало. Их место заняли беженцы из городов и сел Польши и Белоруссии, которые оккупировали германские войска. Видно было, что они нуждаются, плохо одеты и недоедают. Но любопытство и отсутствие дел – работы у большинства из них не было – приводило их в центр главного города империи. Может, они в душе надеялись, что какой-то обломок прежней блистательной жизни столицы перепадет и им…

Полковник шел скорым шагом, по часам он предполагал, что Маша пришла с дежурства и ждет дома. По Садовой от Сенной площади последние метры перед входом в парадную он почти бежал. Энергично поднялся на третий этаж по широкой лестнице и своим ключом открыл дверь. В квартире горел свет!

Повзрослевшая, похудевшая дочь выглянула в прихожую и, как в детстве, взвизгнув, бросилась отцу на грудь.

– Папа! Папка! Наконец-то! Я тебя так ждала!

– Дочка, Машенька…

Оба едва сдерживали слезы.

Понемногу волнение первых минут встречи улеглось. Отец смотрел на дочь и удивлялся, как она изменилась за несколько месяцев. Осенью ей будет девятнадцать, но выглядит она старше. Как жила здесь одна, что чувствовала, о чем думала, можно только догадываться. Илье Ивановичу казалось, что они не виделись не пять месяцев, а пять лет. И это притом, что они с дочкой не ленились писать друг другу письма и открытки, то есть были в курсе происходящих событий.

– Папочка, как тебе идет флотская форма! Ты выглядишь бывалым моряком! Интересно, за что тебя наградили офицерским «Георгием»? От раненых я знаю, что это высокая награда. Расскажи, какой ты подвиг совершил?

– Машенька, ну какой подвиг… Я же не казак, чтобы на пику трех германцев насадить. В бою морском участвовал, занимался планированием этого боя и претворением плана в жизнь. Победа в бою осталась за нами, значит, надо награждать. Не было бы победы – наказали бы.

– Ой, папа, сколько тебя помню, никогда ты о себе ничего толком не рассказывал. Все отшучивался. Но теперь-то я знаю, что ты служишь в военной разведке.

– Откуда же ты почерпнула такие странные сведения, мне даже холодно стало от страха.

– Не шути, папа! Я уже не маленькая, и со мной люди говорят, как со взрослым человеком. Про твою службу узнала случайно. Офицер раненый попал к нам, и, пока выздоравливал, к нему друзья из Генштаба приходили. Про них говорили, что они из военной разведки. А мне эти офицеры потом рассказали, что служили вместе с тобой до тех пор, пока тебя на Балтийский флот не перевели. Мне даже показалось, что они завидуют тебе.

– Правда, Машка, совсем ты взрослая стала. Давай чай пить. Заодно расскажешь, ты-то как живешь.

Дочь вспомнила, что она – хозяйка, и захлопотала у стола. Вместе с чайником и чашками появился пышный пирог с черникой.

– Это мне в госпитале на кухне поварихи сегодня ночью испекли такую прелесть. Узнали, что я жду отца с фронта, и подарили.

– Спасибо вам, спасибо. Пирогов я давненько не пробовал. Машенька, ты расскажи, что у тебя с учебой.

– Скажу, папа, честно: первый курс закончила и ушла из института. Боялась, что отчислят за задолженности по учебе. Госпиталь совсем не оставляет времени на какие-нибудь другие дела.

– Жалко. Когда же ты теперь продолжишь учиться?

– Теперь – только когда война кончится. А сейчас все должны думать только о том, чтобы победить врага.

Илья Иванович удивлялся, как быстро его младшая дочь стала взрослой. А Маша, волнуясь, продолжала: