Броня Балтики

– Пока нет. Но появились предпосылки для проведения операции по внедрению в штабные органы противника подготовленного агента.

Непенин молчал и с удивлением смотрел на своего офицера, а тот доложил о появившихся перспективах:

– На днях мичман Тихонов, работавший в лагере для военнопленных, доложил, что туда доставили лейтенанта германского флота, чудом спасшегося после гибели своего корабля. В лагере никто из пленных офицеров его не видел, потому что лейтенант был контужен и сильно простужен, поэтому сразу помещен в лазарет на карантин и излечение. Тихонов несколько раз беседовал с ним и получил довольно-таки подробные сведения о его биографии. Немец служил прежде офицером торгового флота и несколько лет плавал за границей, поэтому в Германии сейчас почти нет людей, которые бы его хорошо знали. Родители лейтенанта имеют дом в Гамбурге, но задолго до войны переехали жить в Италию. Там, в городе Ливорно, отец открыл свое дело по строительству яхт и скутеров. После начала войны он не смог возвратиться на родину и вынужден остаться в стране, воюющей с Германией. Таким образом, если под видом немецкого лейтенанта военно-морских сил в тыл противника будет заброшен наш человек, то контрразведке будет довольно сложно проверить его. Наша задача в настоящий момент заключается в том, чтобы подобрать среди молодых офицеров Балтийского флота кандидата для выполнения такой задачи. Если, конечно, Адриан Иванович, вы поддержите этот план.

– Что же, Илья Иванович, в целом идея мне нравится. Если у вашего отделения все удачно получится, результат может быть довольно интересным. Так что действуйте!

Война за море

Бушприт направишь на восход,Корма вскружит водовороты.Сильнее ветер – лучше ход…

Забудешь горе и заботы.Очистишь душу снопом брызг,Промоешь мысли чистой пеной.Здесь снасти скрип и блоков визг

Заглушат горечь и измену.Андрей Васильков, «Альбатрос», 2002 г.

Война в кабинетах, война на морях

(сентябрь-октябрь 1915 г.)

В окно заглянул лучик солнца, и кабинет сразу осветился веселым ярким светом. Солнечные блики побежали по стеклянному абажуру электрической лампы на столе, по рамочкам фотографий на стенах, по хрусталю чайного стакана на подносе. Светлее стало в кабинете, светлее стало и настроение, будто луч осеннего светила проник не только в служебное помещение, но и в душу.

Стрельцов встал из-за стола и подошел к окну, которое смотрело на тихую ревельскую улицу. В конце сентября солнышко на сером низком балтийском небе казалось диковинным подарком природы. Улыбаясь безо всяких мыслей, Илья Иванович постоял у окна, поднял вверх руки и исполнил несколько простых гимнастических упражнений. Усталость от долгой работы с документами немного отпустила. Несколько резких поворотов шеей – вот и прекрасная зарядка организма. «Хорошо!» – мелькнуло в голове полковника.

Он вернулся на место и мимоходом заметил, что дальний угол стола и поверхность тумбы для книг покрыты слоем пыли. «Вот и результат действия солнечных лучей: высветилось то, что серым днем скрывается от взгляда, – думал Стрельцов. – Недаром говорят “За ушко да на солнышко!” – на солнышке-то все видно. Надо распорядиться, чтобы в кабинете прибрали».

С этой мыслью он сел и вернулся к прежнему занятию – чтению боевых документов. Он любил анализировать полученные из разных источников сведения. Уметь формулировать верные выводы из собранной массы фактов и гипотез, предсказать точный ход событий в будущем – это искусство профессионалов. И награда в нелегком труде может быть только одна – осознание того, что когда-то ты оказался прав. Иногда такая правота вдруг оказывалась горькой. Впрочем, Стрельцову в дни напряженной работы было некогда погружаться в сентенции. От разведчика всегда ждут дела и только дела, выражавшегося в конкретных боевых результатах.

Он взял в руки донесение агента «Фридриха», представившего полученный от знакомого германского полковника важный документ: