Бросок на Альбион

Херлуин, основатель первого во Франции монастыря, жил в полном согласии с собой, хотя порою душа его (то случалось в тихие ночные часы, когда замирала жизнь в Беке) чувствовала себя неспокойно, неуверенно, и даже беседы с мудрым Ланфранком не могли успокоить ее. Впрочем, беседовали они все реже, и – вот еще что утомляло Херлуина! – все меньше радости они доставляли основателю монастыря. Не нравилось Херлуину сближение известного уже всей Европе учителя, ученого, так много сделавшего для монастыря, с дюком Нормандии. Он не мог говорить об этом Ланфранку. Он многого не понимал в истории, в происходящих событиях. Может быть, и пришел он к ручью в лес несколько десятков лет назад, потому что не хотел быть участником событий, в сути которых так слабо разбирался.

К Богу пошел Херлуин. С Богом он вел самые доверительные беседы в ночные тихие минуты и часы, но даже Богу он не мог сознаться в том, что творилось у него на душе всякий раз, когда приезжал в Бек Ланфранк. Жизнь в монастыре шла своим чередом. Хозяйственные заботы отвлекали, увлекали, усыпляли душу Херлуина, она просыпалась, когда все засыпали, и все чаще задавала ему один и тот же вопрос, который задают себе все честные люди на склоне лет: «Пришел ли я туда, куда шел?» Не находил ответа Херлуин в самом себе, а спросить кого-либо не решался.

Пришел в Бек 1066 год. Очередной год, очередные дела и проблемы. И все тот же вопрос, настойчивый, упрямый. Однажды, проезжая мимо крупного селения, услышал Херлуин песню молодых горланистых людей, и вздрогнула душа его. Пели люди старую песнь, боевую:

Чрез горные испанские тесниныПромчался граф Роланд на Вельянтифе

На скакуне своем. Прекрасен граф,В руках он держит острое копье,Играет им, и к небу голубомуПодъемлет он стальное острие;К копью значок привешен белоснежный,И от него до самых рук спадают

Златые ленты. Горд Роланд могучий,И счастием блистает лик его…

«Песнь о Роланде», знаменитом племяннике Карла Великого, пели на окраине селения молодые бакалавры, она словно огонь, подгоняемый ветром, разносилась по городам и селениям Франции, Нормандии, Бретани, и Херлуин боялся этого ветра, этого огня.

Английский граф Гарольд нарушил клятву, данную Вильгельму на святых мощах, стал после смерти Эдуарда Исповедника королем Англии. Клятвопреступнику не место на престоле. Он должен понести суровое наказание. Мы, рыцари Франции, потомки тех, кого водили в бой Карл Великий и начальник Бретонской марки славный Роланд, готовы драться с Гарольдом. Мы победим!

Гарцует рядом друг его прекрасный…

Он бросил взгляд суровый на неверных,С любовью нежной смотрит на французовИ ласковое слово им сказал:«Товарищи, коней своих держите,Идут себе на гибель сарацины,Захватим мы великую добычу,

Какой никто из франкских королейНе добывал доныне», – так молвил он.На бой дружины начали сходиться.Аой!

Аой! Все знал основатель монастыря, все понимал! Вот молодые бедные рыцари, потомки славных победителей. Вот – клятвопреступление. Вот – богатейшая страна, Альбион. Купцы в торговых городах с товарами из Англии рассказывают с вытаращенными глазами небылицы-былицы о несметных сокровищах, и все верят им. Не слову купцов верят, а лоткам, на которых разложены разные богатые товары. Молва и раньше разбредалась по материку, порождая в людях зависть, робкую, как пух одуванчиков. Завидовали потомки рыцарей Карла Великого тем, кто обитает на острове, но даже подумать не могли о том, что эти богатства можно взять себе. Смелости не хватало бакалаврам. Уходили они в леса, разбойничали помаленьку, о большем не мечтали.

Слух о том, что Гарольд стал королем, нарушил тем самым клятву, данную на святых мощах Вильгельму, разнеслась по Франции мгновенно, она взбудоражила умы всех, кто способен был держать в руках оружие. В городах и селениях Нормандии, Бретани, других областей, марок и графств все чаще можно было услышать боевые песни и особенно «Песнь о Роланде».