Бросок на Альбион

И бой кипит, великий бой, кровавый…И копьями из стали вороненойРазят с плеча французские бароны.Повсюду стон, ужасные мученья:Тот навзничь пал, а тот лежит ничком…И наших войск не выдержав напора,

Бегут в смятеньи диком сарацины:Погнали их Ролановы полки.Аой!

Аой! Ах, как давно потомки франков – отважными их называли! – не побеждали врагов в святой борьбе! Ах, как соскучился люд по великим делам, по великим победам! Аой! Нарушил граф Английский клятву и стал в глазах французов хуже сарацинов, хуже викингов, и нужно было его за это наказать. И всех за клятвопреступником нужно наказать. Аой!

Херлуин не мог не заметить возбуждение, легкой волной пробежавшее по стране. В страхе душа его встрепенулась – не за себя боялся он, за тех, кто песни пел все громче и настойчивее. Он хотел посоветоваться с Ланфранком, но вдруг узнал, что тот полностью поддерживает Вильгельма, и сник. Спорить с учителем он не мог. Но и подчиниться его воле он тоже не мог. Херлуин был сильным человеком – слабые не способны сделать то, что сделал он, основав монастырь. Бывший рыцарь ушел навстречу к Богу, шел к нему не год и не два, и ни разу еще не сомневался в выборе пути.

Услышав «Песнь о Роланде», он потерял уверенность в себе. Узнав о бурной деятельности Ланфранка, помогавшего Вильгельму собирать войска и готовиться к броску на Альбион, он стал сомневаться в себе, в смысле всей своей жизни в монастыре Бек.

Внешне, однако, Херлуин ничем не выдавал своего состояния, и лишь престарелая мудрая матушка заметила душевное смятение сына, но было ей уже так много лет, что даже материнское сердце не поняло всей глубины душевных мук его.

А песни боевые все громче пели люди. Крупную, хорошо вооруженную армию опытных воинов собрал дюк Нормандии. Со всей Франции шли к нему рыцари. Пока еще – самые отчаянные, пока еще – не совсем уверенные в победе на Альбионе и потому очень нуждающиеся в постоянном внутреннем «подзаряде». И песня помогала им.

Во весь опор несется Карл Великий.Поверх брони висит брада седая,Вокруг него французские дружиныНесутся вскачь, исполнены тоски:

Досадно им, что там, в ущельях мрачных,Роланд без них с неверными дерется,Да если он в жестокой битве ранен,То все его дружинники погибли!Увы, всего осталось шестьдесят,Зато никто, будь он король могучий,

Иль славный вождь, в часы жестокой битвыТаких бойцов отважных не видал.Аой!

Однажды вечером в монастырь пришли два путника. Они хотели получить благословение у Херлуина. Они не знали о его думах, о сомнениях, теребивших душу основателя монастыря Ле Бек. Он вышел к ним из своей кельи, где уединялся вечером. Два молодых человека смотрели на него, усталого, удивленного. «Почему они пришли именно ко мне?!» – спросил он сам себя и не нашел ответа. Оба путника чем-то напоминали тех юношей, с кем он когда-то ходил в бой, побеждал врагов, убивал, грабил, буйствовал на пирушках.

– Благослови меня, отец! – попросил один из них, светловолосый крепыш. – Я иду на святое дело.

Херлуин взглянул ему в глаза и вдруг, там, в юных глазах готового погибнуть за святое дело бойца, он нашел ответ на мучивший его уже несколько недель вопрос. Он не стал ни о чем спрашивать путников, благословил их, отправился в келью и задумался, оставшись наедине с собой, наедине с Богом.