Бросок на Альбион

Так считают многие здравомыслящие люди, пытаясь по редким, прошедшим сквозь многослойное сито веков источникам воссоздать картину девятисотлетней давности. Но всегда ли здравомыслящие люди все учитывают в построении своих жестких выводов и схем?

Быть может, именно они-то и не учитывают главного, обвиняя короля Англии во всех грехах, предъявляя ему самые разные, подчас надуманные обвинения и претензии. Быть может, прав-то во всем был именно Эдуард, которого кто-то назвал Добрым, кто-то Исповедников, и который лежал в богатой постели своей опочивальни в Вестминстерском дворце, смотрел на близких ему людей: жену Гюду и ее брата Гарольда, чувствовал, как силы покидают его и оставался при этом внешне удивительно спокойным, не решаясь сказать то главное, что сейчас требовали от него история и смерть.

Смерть часто ставит последнюю точку в биографии даже самых великих творцов, самых великих деятелей того или иного времени. И в этом – ее справедливость. Смерть так же часто является лишь очередной точкой отсчета в биографии человека – а в этом ее щедрость. Она справедлива и щедра одновременно – и в этом ее тайна. И к этой тайне приближался со стремительностью, понимаемой только на смертном одре, Эдуард Исповедник. В ногах стояли и смотрели на него жена и граф Гарольд. Чуть поодаль – знатные люди государства. В замке волновалась челядь. В Лондоне лихорадило людей. Король со спокойствием Сократа поглядывал то на Гюду и Гарольда, то на окна, откуда, если бы смерть позволила приподняться на локти, виден был Вестминстерский храм… Люди ждали. Эдуард молчал, ожидая того откровения, которое дарит людям лишь смерть, ее тайна.

К постели короля приблизились граф Нортумбрии, священнослужитель Альред, лондонский правитель – нормандец.

Альред, боясь упустить момент, спросил Эдуарда, кого он хотел бы иметь в своих приемниках. Слабеющий король промолчал. В эту, для многих присутствующих отчаянную, минуту не выдержали нервы у нормандца, он громко крикнул:

– Твой родственник Вильгельм Нормандский достоин стать королем, ты это знаешь!

За короля ответили в один голос все:

– Нормандцы нам не нужны!!

Король молчал, прислушиваясь к беззвучному шагу смерти. Наконец он произнес:

– Граф Гарольд любим народом. Он достоин…

Затем король посмотрел на окна и закрыл глаза.

Любители поразмышлять могут и это слово Эдуарда Исповедника вменить ему в вину, ведь он, уходя в иной мир, оставил стране страшного врага: дюка Нормандии Вильгельма, который ни за что на свете не откажется от мести, от английского престола. Он и не отказался!

Да, Эдуард Исповедник сделал все, чтобы окончательно раздробить страну, ослабить ее, теперь он предложил в короли человека, замечательного во всех отношениях, но только лишь как человека замечательного. Королями замечательные люди становятся редко. Должность это такая… незамечательная. Особенно, в такое время, когда нужно побеждать, часто побеждать – во что бы то ни стало.

Ругать и ругать можно Эдуарда Исповедника за все дела на английском престоле. И ругают его. И хвалят! За многое хвалят. Память у людей не из злого камня Богом создана, а из доброго материала. Но – вот что главное! – интересовала ли скончавшегося короля Англия, людская память, людские счеты и подсчеты, если он, прекрасно понимая, в какой сложный период входит история, все-таки решил построить Вестминстерское аббатство! То был подвиг души его: не ума, не сердца, а именно – души!

– Какой такой подвиг?! – может возмутиться неистовый читатель. – Он же крепости не строил, разбазаривал на разные святые игрушки-безделушки огромные деньги, стал по сути дела главной причиной страшной беды на Альбионе. Это же он, он все сделал.

А мог ли король каким-нибудь образом противостоять тяжелому катку истории? Мог ли он спасти Альбион от нормандского нашествия? Может быть, Эдуард Исповедник, а не мудрейший Ланфранк раньше и глубже всех понял, что более чем полуторатысячелетняя история острова, на который налетали, как вороны на мертвую кровь, все, кому ни лень, пришла к вполне закономерному исходу? Быть может, так? А если это так, то винить Эдуарда не в чем и не за что, зато благодарить его надо, что и делают все, кто с разными целями вот уж 930 лет ходит и будет ходить еще долго в Вестминстерское аббатство. А значит еще долго будет жить человек, который на смертном одре так хотел взглянуть в окна, откуда видно было построенное им Вестминстерское аббатство.

Это так.

КОРОЛЬ АНГЛИИ ГАРОЛЬД СЫН ГОДВИНА

«Там, где внедрены справедливость и согласие, там государство счастливо и неуязвимо от врагов».

Агафий.