Брызги шампанского. Дурные приметы. Победителей не судят

– Это хорошо.

– Да? – последнее слово задело Здора, что–то не понравилось ему в ответе Валентины.

– Ты что, Миша? – она удивленно посмотрела на него. – Не можем же мы жить втроем. И потом, арабы, знаешь… Люди дурноватые в этом смысле. Непредсказуемые.

– Все мы дурноватые в этом смысле.

– Ты не забыл? – она кивнула на галстук и рубашку, которые все еще болтались на вишневых ветвях, оповещая односельчан о событиях, случившихся в доме.

– Елки! – спохватился Здор. – Что–то я совсем расслабился.

– Немного есть. – И Валентина прошла в хату.

Здор надел рубашку, заправил ее в брюки, повязал галстук, сунул ноги в туфли, пошевелил плечами, как бы убирая с рубашки складки греховные и непристойные.

В это время у калитки остановилась машина, а через некоторое время на дорожке появился Фаваз с плоским чемоданчиком в руке. Увидев Здора, он остановился и некоторое время молча смотрел на него.

– Здравствуйте, Фаваз! – сказал Здор. – Рад снова видеть вас в добром здравии!

– Здравствуйте… А где Валентина?

– Обещала дать поесть, – Здор показал на пустой стол, где, кроме опустевшей банки из–под наливки, ничего не было. Фаваз, похоже, увидел и количество оставшейся наливки, и стаканы с остатками красноватой жидкости на дне.

– Хорошо. – Он направился в хату.

– Простите, пожалуйста! – громче, чем следовало, произнес Здор, чтобы предупредить Валентину и дать ей немного времени убрать следы их безнравственного поведения.

– Да, слушаю, – обернулся Фаваз уже от двери.

– Вы меня узнали?

– Конечно. Мы с вами встречались. В Москве, – Фаваз снова повернулся к двери.

– Простите, пожалуйста! – опять закричал Здор.

– Слушаю!

– Нам надо поговорить. Я для этого сюда и приехал.

– Поговорим, – кивнул Фаваз, и хотя Здор опять что–то прокричал ему вслед, все–таки вошел в дом и бросил за собой дверь так, что она погасила все звуки, которые, возможно, уже раздавались в хате.

– Ладно, – пробормотал Здор. – Что мог, сделал. А дальше, дорогая, выкручивайся как можешь.

Валентине, видимо, удалось выкрутиться, поскольку через пять минут она появилась с улыбкой на устах. Подойдя к столику, взяла опустевшую банку из–под наливки, не оборачиваясь к хате, подмигнула Здору, давая понять, что Фаваз, скорее всего, наблюдает за ними сквозь занавеску на маленьком окне.

– Ты меня выручил своими криками, – сказала она. – С меня причитается.

– Только натурой.

– А на другое и я не согласна, – улыбнулась Валентина. – Он зовет тебя. Заходи, – она первой прошла в хату. – Вы побеседуете, а я пока соображу на стол.

– Годится, – кивнул Здор.

Фаваз сидел в комнате за столом, накрытым кружевной скатертью, и нетерпеливо барабанил пальцами. На Здора взглянул исподлобья, но с любопытством, что–то он хотел для себя уяснить, на что–то надеялся.

– Садитесь, – сказал Фаваз, показав на стул напротив себя. – Как добрались?

– Спасибо, хорошо. А вы?

– Давно из Москвы? – спросил он, не слыша вопроса.

– Вчера выехал. Сегодня здесь.

– Когда снова собираетесь?

– Поговорим – и в обратную сторону.

– Как же вы нашли меня?

– О! Секрет фирмы! – воскликнул Здор, решив, что выдавать Валентину не следует. – Сам даже удивился.

Произошло нечто странное – последние слова если не обрадовали Фаваза, то, во всяком случае, вызвали какое–то оживление, словно он услышал нечто приятное для себя, обнадеживающее.

– Ваши обрадуются, когда вы им доложите о своем успехе, – не то спросил Фаваз, не то предположил – в его мягких, завораживающих словах Здор еще не привык разбираться быстро и безошибочно. Нашкодив в этом доме, он, сам того не заметив, потерял наступательность, и похвала Фаваза ему даже польстила.

– Премию выпишут! – воскликнул Здор, опять подтвердив какие–то мысли и настроения Фаваза. – Из вашего долга!

– А какой за мной долг?

– Три сухогруза с лесом. Контора подсчитает.

– Подсчитает, – согласился Фаваз, будто сделал одолжение, будто речь о пустяках и его ответ – просто манера поддержать необязательный разговор. – Значит, отпустили вас на два дня, – обронил Фаваз вроде бы незначащие слова.

– Да никто меня не отпускал! – сорвалось у Здора. – Сам поехал. Сам приехал.

– Они что же, и не знают о вашем успехе? – спросил Фаваз с печалью, которая производила впечатление искренности и расположения.

– Узнают! – хохотнул Здор. Он оглянулся на стоявшую в дверях Валентину, посмотрел на Фаваза, и что–то в нем напряглось – он понял, что до него дошло не все сказанное, может быть, как раз главного–то он и не уловил. Валентина смотрела на него чуть ли не с испугом, Фаваз водил пальцем по вышитым узорам скатерти и, казалось, был равнодушен к тому, о чем они говорят, будто другие мысли, более важные, занимали его в эти минуты.

Здор помолчал, искоса поглядывая по сторонам.

Фаваз тоже молчал.

– Так что?

– Вы о чем?

– О деньгах.

– Ах, о деньгах… – протянул Фаваз. – Так бы сразу и сказали… Так бы сразу и сказали, – повторил он механически, как говорят слова незначащие, предназначенные лишь для того, чтобы успокоить собеседника – продолжай, дескать, внимательно тебя слушаю.