Бубновый туз

— Автомобиль они отняли у одного заводчика. Когда он отправился на машине к своей любовнице, они просто остановили его и вышвырнули из салона.

— Но этот заводчик хотя бы остался в живых?

— Да, Владимир Ильич, он живой и совершенно не пострадал.

— И это всего лишь через неделю после нападения на мою машину! Плохо работаем, товарищи! — в сердцах воскликнул Ленин. — Плохо! Я не самого лучшего мнения о жандармах, но хочу вам сказать, что они умели работать и вряд ли позволили бы допустить что-нибудь подобное. Сегодня же я отправлю товарищу Петерсу предписание, пусть с ним ознакомится каждый сотрудник органов. И особое внимание, Феликс Эдмундович, уделите нашим политическим противникам. Сейчас враг поднимает голову, устраивает всякого рода провокации. Мы должны ответить ему немедленно! Это до девятьсот пятого года мы с эсерами и меньшевиками были по одну сторону баррикад. А сейчас другое время. Власть не терпит нескольких хозяев, и мы обязаны раздавить их. Если мы не воспользуемся шансом, предоставленным нам историей, то мы погибнем!.. Нам досталось очень трудное время: с одной стороны — бандиты, с другой — прочие контрреволюционеры. И поэтому мы должны предпринять самые решительные меры!

— Понимаю, Владимир Ильич.

— У эсеров и меньшевиков, наших бывших политических союзников, колоссальный опыт подполья. Я уверен, что они не успокоились и создают центры по свержению власти, а поэтому мы всюду должны внедрять своих людей, чтобы подобные акции не стали для нас неожиданностью!

— Владимир Ильич, такие центры уже оформились в Париже, в Праге… В настоящее время мы разрабатываем уникальную операцию по внедрению наших людей в них. Мы планируем доставить в Москву руководителей этих центров и предать их революционному суду.

— Очень хорошее решение, Феликс Эдмундович, — поддержал Ленин. — И постарайтесь не миндальничать со всякой контрой!

* * *

— Я жрать просто хочу! — выкрикнул Овчина. — Вкусно и много. Хочу завалиться в какой-нибудь дорогой кабак и съесть все, что у них в меню!

— Ты слышал, что сказал Кирьян? — спросил его Савва Тимошин.

— Ну?

— Не высовываться. Надо переждать хотя бы недельки две, а потом, когда о нас начнут понемногу забывать, тогда можно потихоньку распоряжаться своей долей.

— А до этого сухари, что ли, жевать? Сам-то он небось каждый день по кабакам шляется со своей кралей. И непонятно только, где он ее подобрал. А нам велит в этой норе торчать.

Нельзя было сказать, что Овчина полностью не прав. Вот даже хотя бы взять их нынешнее положение. Запер невесть где, в какой-то дыре, и требует, чтобы они и носа не показывали. А ведь одного только камушка из тех, что находились сейчас у них, достаточно, чтобы скупить не только все меню самого дорогого ресторана, но и получить вдовесок всех официанток. А вместо этого приходится перебиваться жидким чайком с сухарями.

Хотя ведь была договоренность, что еду им будут приносить из ресторана, расположенного на соседней улице.

Первые два дня действительно так оно и было: до самого пуза ели антрекоты и шницеля. А уже на третий день Гаврила не объявился. Не исключено, что его, Кирьяна и Копыто замели в одну из облав, что прокатывались в последнее время по городу. Овчина, набравшись храбрости, пошел в соседний магазин, где и отоварился чаем, сухарями и хлебом.

К тому же обидно было торчать в крохотной комнатенке, кишащей клопами. Савва Назарович давно успел отвыкнуть от подобного существования и с тоской вспоминал о том, что после каждого удачного взлома уезжал в Варшаву или в Прагу, где снимал фешенебельные номера в дорогой гостинице и крепкими винами да умелыми ласками местных жриц любви подлечивал расшалившиеся нервишки.

Эта же комнатенка мало чем отличалась от камеры, где он провел свой последний срок, — такая же тесная и грязная, с таким же соседом, который только и мечтает о жратве и бабах. Но приходилось терпеть и даже делать вид, что ничего не происходит, хотя от тоски хотелось заползти на стену, как эти ненасытные клопы.

— Значит, так нужно, — сдержанно процедил Тимошин, листая газету.

Да и газеты были старые. Наиболее любопытные статьи были прочитаны еще вчерашним вечером, и приходилось читать то, что пропустил ранее.

— Я не уверен, что сам Кирьян обитает в такой вот хибаре, — постучал Овчина указательным пальцем в стену. — Наверняка живет где-нибудь в хорошей квартире и каждый день шастает в ресторан.

Савва Назарович только улыбнулся — представить Кирьяна в такой дыре с прогнутым диваном и с ободранными обоями действительно было невозможно. Разве что под присмотром целой толпы чекистов. Но говорить дурного о Кирьяне не полагалось. Скверная примета. Каждого, кто выражался о нем нелестно, впоследствии находили с простреленным черепом. Тем более что убежище это Кирьяну предоставил Карл Федорович Гросс, солидный человек со связями. Такой не должен подвести.