Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

Колун к тому времени немного протрезвел и, завидев милиционеров, бросился бежать в лес. Подняли по тревоге пограничников и двинулись по следу. Пограничники отсекали бандита от огромного приморского лесного массива, а Олег, Ояр и Костя почти двадцать километров шли за ним по следу. Наконец, возле заболоченного озерца увидели Колуна, заскочившего в заброшенный сарайчик на берегу. Ояр и Костя, ведомые собакой, побежали к сарайчику вокруг озерца, а Олег бросился наперерез, короткой дорогой, пытаясь перекрыть один из возможных путей отхода бандита. Опасаясь, что Колун выскочит из сарайчика и снова скроется в лесу, Олег, не дожидаясь Ояра и Кости, ворвался в сарайчик. Каким-то чутьём он угадал Колуна, бросившегося на него из-за омета соломы, успел сблокировать руку бандита и бросил его через бедро. Жилистый, озверевший Колун отчаянно сопротивлялся, и, даже нанеся ему несколько мощных ударов, Олег не смог его оглушить. Подоспевшие Ояр и Костя помогли скрутить бандита. И лишь тогда Олег заметил, что его левое плечо в крови — топор бандита всё же достал его. Рана оказалась неглубокой — так, царапина, но от неё остался небольшой шрам.

Олег тряхнул головой, отгоняя от себя воспоминания.

— Валюша, а ну-ка давай о Захаревских поподробнее, — попросил он. — Насколько я помню, они твои «подшефные»?

— Они и сейчас там живут, — Валентина, немного покопавшись в сейфе, достала наблюдательное дело.

— Итак, — она пролистала несколько страниц, — Захаревская Айна Петровна, четырнадцати лет. Неоднократно задерживалась за мелкие кражи, употребление спиртных напитков и появление в пьяном виде. Два года назад бросила школу-интернат, за что и была поставлена на учёт. Живёт бурной сексуальной жизнью — на девчонке уже пробы ставить негде…

— Среди малолеток у неё кликуха Дырса[47], — добавил Михайлов.

— Не знала, — Фёдорова сделала какую-то пометку в деле. — Дальше, у неё есть старший брат — Захаревский Николай Петрович, шестнадцати лет. Тоже не учится и не работает. Злоупотребляет спиртными напитками. Замечен в мелких кражах…

— Кличка Чмо, — кивнул Александр. — Давно эта семейка у нас в поле зрения. Пока ничего серьёзного, но, похоже, пойдут по стопам папаши. А, кстати, Николай довольно тщедушный пацан — вполне мог протиснуться через решётку. Да и Айна могла.

— А какие они по характеру? — спросил Олег.

— Очень разные. Айна — довольно эффектная деваха, такая яркая брюнетка, уже достаточно сформировавшаяся. Их папаша ведь наполовину цыган. Ершистая, неглупая, порой очень злобная, — Валя вспоминала все свои встречи с ней. — А вот её братец — забитое, заторможенное существо. Я бы сказала: вечный ведомый. Думаю, в этой паре хороводит Айна.

— Это, кстати, объясняет, почему внутрь полез Николай, а не Айна, если, конечно, это были они. Продолжай, Валюша!

— Мать — Захаревская Дайга Бруновна, 38 лет — несчастная спившаяся женщина. Два раза лечилась в ЛТП[48]. Продолжает пить, водит к себе мужиков, детям, естественно, никакого внимания не уделяет. Неудивительно, что Айна повторяет путь матери.

— Слушай, а почему Захаревских-старших не лишили родительских прав?

— Лишили, ещё пять лет назад, когда Петра твоими заботами на двенадцать лет определили на нары…

— Он сейчас отбывает срок на Северном Урале в зоне особого режима. Ты же ему сам «полосатый бушлат» скроил[49]

, — усмехнулся Александр.

— Ну, положим, не я, а Витька Миллер — он тогда это дело вёл. Я только взял Колуна. А как решили вопрос с детьми?

— Айну и Николая определили в интернат. Хотели в детский дом, но их бабушка — мать Дайги — настояла на интернате, чтобы хоть по выходным видеть внуков.

— А почему она их к себе не забрала?

— Куда? Она старая, больная женщина. Как они проживут на её маленькую пенсию? — Валентина вздохнула. — Да что говорить: если бы это был единичный случай… У меня таких семей — вон, сейф битком набит! И это только по моей зоне. А у нас ведь в штате четыре инспектора, и у каждого примерно то же самое.

— Да, — саркастически усмехнулся Олег, — у нас самое гуманное в мире государство. Всё лучшее — детям?

— Ну вот, — продолжила Валентина, — а два года назад их бабушка умерла, и Айна с Николаем сбежали из интерната. Их пару раз пытались вернуть, но всё бесполезно…

— А почему их не определили в специнтернат[50]?

— Ты что, издеваешься? — всплеснула руками Валентина. — Да в Артек легче путёвку достать, чем в специнтернат. Нам дают одно-два направления в год, а есть дети, совершившие намного более серьёзные правонарушения. И то не можем их отправить — нет мест. А там ситуация намного более серьёзная…

— Поди узнай, у кого на данный момент ситуация серьёзнее? — вздохнул Олег.

— И потом, специнтернат не перевоспитывает, а скорее, наоборот, — там нравы царят похуже, чем на зоне малолеток! Так что специнтернат — это лишь средство убрать проблемных детей из города.