Будь моей нежностью

— Хочешь, станем парой? — задаёт следующий вопрос мой сосед. И чего он привязался? — Да не смотри ты на меня как дикарка! Препод разрешил работать над статьёй парами. Разве тебе не нравится моя тема? Мой дядя работает в экспериментальной клинике, подгонит результаты исследований прошлых лет. Он мне рассказывал, что у него в практике бывали случаи выздоровления даже очень тяжёлых раковых пациентов.

— И четвёртая стадия рака груди? — я подаюсь вперёд, ближе к нему.

— Я могу узнать…

— Узнай, и если есть лекарство, то сколько оно стоит и может ли твой дядя прислать его в Москву.

Пара заканчивается, и мы вместе идём на выход. Я не знаю, как отделаться от нового знакомого: если водитель увидит меня с ним, то непременно доложит Богдану или его сестрице, и я не уверена, какой вариант хуже для меня. Вероятно, это мой последний шанс спасти бабушку, и я хочу им воспользоваться.

На моё счастье Максим вспоминает, что ему нужно в деканат, и мы прощаемся до завтра, а я спокойно сажусь в машину, не вызывая подозрений у Алима.

— В больницу? — привычно спрашивает он, и я киваю.

Призрачная надежда на помощь Максима даже поднимает мне настроение. Лишь бы успеть!

19. Богдан

— Какого чёрта ты, Гузель, не можешь свой рот держать закрытым?! — вскипаю я.

Долбанный Хасан, конечно, притащил в рыбохозяйство свою дочь и, пока они с Русланом двинули на лодке проверить сети, я вынужден развлекать бывшую жену, к которой не питаю добрых чувств. И это взаимно.

— А что, твоя принцесска приревнует и из замка сбежит? — усмехается женщина, подтягивая плед ближе к груди.

Не понимаю, зачем Габбас постоянно таскает её с собой? Особенно, сюда? Здесь, среди топи да болот, даже здоровому человеку тяжело передвигаться без риска угодить в воду. Что уж говорить о женщине в инвалидном кресле?

— Тебя ещё не загрызли комары? Может, отвезти тебя в домик?

— Я дождусь отца, — упрямится она.

— Как знаешь.

Я здесь несколько часов, а кажется, будто минула целая вечность с тех пор, как я выбрался из постели Аси. Я испытываю неудовлетворённость от своего вынужденного пребывания здесь.

Это рыбное хозяйство раньше принадлежало моему деду. В период застоя и передела собственности у нашей семьи осталось право на владение шестьюдесятью процентами, тогда как сорок отошли Хасану. Этот старый пройдоха много чего поимел с нас. И ему всё мало.

Только и ждёт, что я нарушу договорённости, чтобы прибрать к рукам всё, чем я владею. А если я облажаюсь в особо крупных размерах, то он заполучит ещё и Асино наследство.

«Не Асино», — услужливо шепчет совесть, и я до хруста сжимаю челюсть.

— Так что там с принцесской? Тебе ещё не надоело подтирать ей сопли? Ты же никогда не любил детей, — с усмешкой спрашивает Гузель.

— Выросшие девочки теперь совсем не дети. — говорю, чтобы позлить её. — Особенно, когда стараются угодить своему мужчине.

— Я расскажу отцу, что ты забавляешься с девчонкой, наплевав на обещание!

— Это просто игра слов. Несмотря на то, что Ася очень сочная и аппетитная, она будет оставаться невинной до самой свадьбы, — поддразниваю женщину. — Именно такой и был уговор.

— Нет, Богдан. — со злостью говорит Гузель. — Ты взял на себя ответственность…

— Гузель, неужели ты думаешь, что я хоть на одно долбанное мгновение упускаю это из памяти? — устав от этого разговора и шуток, я убираю с лица намёк на улыбку, и она сжимается. — Я всегда и всё помню. До самых мельчайших подробностей. Если я сказал, что позабочусь о девчонке, так тому и быть.

— Надеюсь, ты облажаешься, — тихо бросает мне, откатываясь в сторону дома, — нужно было утопить её в луже, как котёнка, зря ты не согласился, Богдан. Твоя мягкость делает тебя слабым и зависимым, и когда девчонка умрёт, тебе снова придётся переживать тот кошмар…

— Закрой свой рот, — медленно говорю ей. — Ася будет жить долго. Возможно, даже вполне счастливо. А я позабочусь об удовлетворении всех прихотей вашей паршивой семейки.

Коляска Гузели вязнет в земляной жиже, и мне бы просто оставить её, вернуться к берегу, к спиннингу, отключить все мысли, но я подхожу к бывшей жене, крепко обхватываю рукояти коляски и протаскиваю через грязь и траву до самого домика, завожу по пандусу на террасу и только там оставляю женщину в одиночестве.

2002 год.

Жена, навязанная мне против воли, раздражает до белого каления. Зудит и зудит над ухом, даром что воспитывали её в лучших традициях, чтобы была мне верной и послушной соратницей.

— Богдан, пожалуйста, давай быстрее!

— Гузель, ты не видишь, какой дождь лупит? Если нас занесёт, я могу не справиться с управлением на такой мокрой дороге.

— Мне страшно, Богдан! Что, если я его потеряю?

Я закатываю глаза. Ну не идиотка? Она что же, реально думает, что залетела после первой брачной ночи и беременна прям вот так сразу, спустя почти три недели?! Невольно закрадывается в голову мысль, а не впарил ли мне Хасан бракованный товар? Восстановить девственность — дело плёвое. Пожалуй, лучше показать её своему специалисту. И если я узнаю, что срок беременности выше ожидаемого, то…

Я не успеваю додумать эту мысль.