Будь моей нежностью

— Да, дело в его доле, которую он завещал своему наследнику мужского пола: сыну, внуку, правнуку… — я пожимаю плечами, прихлёбывая чёрный кофе. — Люди, которым невыгодно терять эту долю, сделают всё возможное, чтобы избавиться от… — я замолкаю, проглатывая горечь от концовки.

— От нашего сына, Богдан?

— И от тебя, куколка. Пока ты жива, пока ты можешь стать матерью потенциального наследника, ты находишься в не меньшей опасности. Я хотел тебя защитить. Хотел, чтобы беременности не случилось. Но теперь… я должен сделать всё, что в моих силах, чтобы он родился, чтобы вы прожили долгую и счастливую жизнь. Даже если меня не будет рядом, если мне придётся отдать свою жизнь за вас…

— Зачем тебе это, Богдан? Разве не проще было бы пойти к этому Хасану и отдать меня ему? — Ася покручивает в руках ложку, отодвигая тарелку творога подальше. — Это же выход, ты сам сказал. Я не понимаю… честно. Ты дал слово, что женишься на мне, чтобы не допустить появления наследника, чтобы я могла жить. Ты ненавидел меня с первого дня. За человека не считал. Почему сейчас ты просто не отвёз меня к этому человеку и не попробовал спасти свою семью?

— Ты действительно не понимаешь? — усмехаюсь я.

— Нет, Богдан, не понимаю. Ты всегда вёл себя как неотёсанный мужлан, не ставил меня не во что, грубил, угрожал… Да ты всерьёз собирался меня стерилизовать! — выпаливает Ася. — С чего такие перемены?

— Я всячески пытался избежать того, что мы имеем сейчас. Знал, что моя привязанность не приведёт ни к чему хорошему. Думал, мне удастся держаться в стороне, если ты будешь меня ненавидеть. Но ты же, куколка, вознамерилась извести меня. Вот я и не устоял. Нелегко быть мужчиной рядом с такой красивой, страстной и отзывчивой девушкой. Я не мог не прикипеть к тебе всем сердцем. Ты стала моей женой не только на бумаге. Ты стала моей семьёй. И мой сын… ты должна понимать, что для меня семья не пустой звук. И я готов на всё ради вашего благополучия.

Ася задумчиво хмурит брови, перекатывая между зубами свою нижнюю губу. Она молчит долго, а я больше ничего к уже сказанному не хочу добавлять. Там и молчим, разглядывая друг друга.

— Хорошо, Богдан, — наконец кивает она. — Что от меня нужно?

— Сохранить в тайне своё положение, пока я не предприму ряд шагов, чтобы обезопасить всех нас. Единственная проблема, куколка…

— Какая? — вздрагивает Ася.

— В конце недели я должен привести тебя на юбилей к Хасану. — сохраняя хладнокровие всеми силами, поясняю ей. — И никто из присутствующих не должен ничего заподозрить.

— За это не волнуйся, — Ася поднимается. — Визуально никто ничего не поймёт. А ты, Богдан, постарайся сделать так, чтобы кто-то ненароком не начал меня ощупывать.

— Я им пощупаю, — рычу в ответ. — Без башки останутся, щупатели!

Ася закатывает глаза и отходит к кровати, устраиваясь поудобнее на подушках, берёт в руки телефон и пишет кому-то. Слишком бледная, сосредоточенная.

С одной стороны, я рад, что она достаточно хладнокровно восприняла новости. С другой, мне не хотелось бы, чтобы она держала свои мысли при себе, чтобы они отравляли её изо дня в день. Я боюсь, что тяжёлые размышления навредят ей и ребёнку. Накрутит себя до обмороков или больнички. Вот что с ней делать?!

Подхожу и устраиваюсь рядом.

— Что планируешь делать?

— Сейчас я сообщу друзьям, что всё в порядке и полоумный муженёк не собирается меня убивать, и можем съездить подобрать подходящее платье. Только я немного полежу сначала, ладно?

Я молча проглатываю её маленький манифест и киваю:

— Как скажешь, куколка. Отдыхай, а я пока сделаю пару звонков.

Звонков оказывается куда больше. Я зашиваюсь в делах с тех пор, как в моей жизни появилась эта маленькая чертовка. А теперь я и помыслить не могу, чтобы заниматься чем-то, кроме неё.

Нужно бы найти толкового помощника, но это подождёт. Пока я не разберусь с Хасановыми, нельзя никого подпускать ни к делам, ни к семье. А разобраться мне нужно бы побыстрее. Нет времени тянуть и миндальничать. Я не могу позволить ублюдку снова разрушить мою жизнь. На этот раз окончательно, без малейшего шанса на реабилитацию.

Отыскиваю в ящике визитку сотрудника госнаркоконтроля, который курировал сделку, когда меня прикрыли из-за грязных семейных делишек, а точнее, из-за желания узаконить свою часть бизнеса, и прошу майора о содействии. Если Хасан или сторонние наблюдатели узнают, что я сдал крупную партию наркоты — сдал снова, как и пятнадцать лет назад — мне не сносить башки. На этот раз им проще избавиться от меня. И вся моя семья будет на линии огня. Но если этот риск — это единственный шанс покончить с грёбанной давней историей, поросшей мхом, я готов рискнуть. Если я хочу остаться чистеньким ради спокойной семейной жизни, обратиться к законникам — единственное, по сути, решение.

За туманными переговорами, в ходе которых мы решаем вопрос о личной встрече, проходит с полчаса. Интересно, Ася уже отдохнула? Захожу, чтобы проверить, и обнаруживаю жену спящей.

Вчера у неё выдалась тяжёлая ночка. Весь долбанный мир может подождать, если она хочет отдохнуть!