Будь моим этой ночью

— Вы же сами говорили, что сделаете для меня все, чего бы я ни пожелала, — напомнила Прю, не давая ему возможности отвергнуть ее здесь и сейчас. Она быстро преодолела разделявшее их небольшое расстояние, прижавшись к нему бедрами и грудью.

— Я хочу испытать настоящую страсть, Шапель. Узнать, что значит заниматься любовью. С вами.

В темноте он казался таким бледным. Губы его приоткрылись, однако ни единого слова с них не сорвалось, когда он прикрыл ей рот рукой. Сердце его едва билось, и он смотрел на нее так, словно она вонзила ему кинжал между ребер.

— Не делайте этого со мной. Пожалуйста. Я ни в коем случае не хочу причинить вам боль.

Он уже причинял ей боль, просто позволяя ей видеть страдание на его лице.

— Я тоже не хочу причинять вам боль. Я хочу, чтобы вы любили меня.

— Прю…

Она прервала его:

— Я хочу заняться с вами любовью. Когда вас в последний раз кто-то любил, Шапель?

Действительно ли она заметила слезы в его глазах, или же это было просто игрой лунного света?

— Никогда, — чуть слышным голосом отозвался он.

Нет, на самом деле слезы стояли в ее глазах.

— Тогда позвольте мне это сделать. Пожалуйста.

Его рука приподнялась, обхватив ее щеку. Другая все еще прижимала ее ладонь к его груди.

— Я уверен, что не сделал ничего, чтобы заслужить вас, мой ангел, но у меня не хватает сил вас отвергнуть даже невзирая на то что, вне всякого сомнения, я буду за это проклят.

Прю приоткрыла рот, собираясь возразить, однако не успела. Одна-единственная мысль промелькнула в ее сознании, едва губы Шапеля обрушились на нее. Его ангел. Он назвал ее своим ангелом.

Его губы, накрывшие ее, были жаркими и настойчивыми, но на удивление нежными. Радость овладела всем существом Прю, и она прильнула к его плечам. Колени ее дрожали, сердце отчаянно билось. Она слегка нервничала и в то же время была полна нетерпения, понимая, чем должна была увенчаться эта ночь. Их языки гладили и поддразнивали друг друга — слабое подобие того извечного танца, который вскоре должны были исполнить их тела.

Шапель вынул одну за другой шпильки из ее волос, и они с тихим звоном упали на пол. Теперь ей уже никогда их не найти, но, впрочем, сейчас Прю это совсем не заботило. Вряд ли в такой поздний час кто-нибудь заметит их, когда они вернутся к себе в комнаты. Мгновение спустя Шапель распустил ей волосы, и они волнами упали ей на спину. Пока его пальцы перебирали густые пряди, Прю простонала, запрокинув голову назад и подставив ему шею. Руки Шапеля скользнули вниз по ее спине к талии, обхватив ягодицы, а его губы не спеша опустились к ее подбородку. Прю прижалась к нему бедрами, сразу почувствовав его возбуждение. Сквозь юбки оно казалось приятным давлением, от которого по всему телу пробежали волны удовольствия. Страстная тоска нарастала по мере того, как его губы оставляли обжигающий след на чувствительной коже ее шеи.

Шапель приподнял голову. В тусклом свете Прю могла рассмотреть точеные черты его красивого лица. Золотистые глаза пылали огнем, от которого у нее все таяло внутри, и на сей раз Прю понимала, что это не иллюзия.

— Вы уверены? — спросил Шапель.

В его тоне было столько нежности, что у Прю сжалось сердце. И он еще считал себя чудовищем! Как мог человек, столь мягкий и ранимый, быть чем-либо еще, кроме олицетворения добра и чистоты?

Ее руки между тем высвободили его рубашку из-под пояса. Слава Богу, что в ее присутствии он не заботился о подобающей одежде. Пальцы Прю скользнули под тонкий батист, горя нетерпением осязать теплый бархат его кожи.

— Да, — ответила она.

Он поцеловал ее снова, почти благоговейно, однако с пылом, какого она прежде в нем не замечала. Восторг и предвкушение заставили ее кровь взыграть. На какое-то время, пусть даже всего на одну ночь, она будет держать его в своих объятиях. Она узнает, что значит быть любимой и желанной. Она узнает, что значит стать одним целым с другим человеком.

И она всей душой хотела стать одним целым с Шапелем.

Его язык так и поддразнивал ее, пока его пальцы быстро расправлялись с застежками на спинке ее платья. Мягкий голубой шелк на мгновение осел у нее на плечах, после чего Шапель стянул его вниз по рукам.

Как только платье легло у ног Прю, Шапель приподнял ее и усадил на стоящий поблизости стол. Сквозь тонкую ткань нижнего белья деревянная поверхность казалась чересчур грубой для ее нежной кожи. В нарушение приличий Прю намеренно не стала надевать панталоны, словно надеясь, что вечер завершится именно таким образом. Кроме того, она выбрала свой самый лучший корсет из розового атласа с кружевными оборками и платье с низкой линией декольте, поддерживавшее грудь и едва скрывавшее соски.

Прю вздрогнула, когда грубоватые, но мягкие на ощупь пальцы Шапеля слегка коснулись чувствительных бугорков над розовым кружевом, а затем забрались глубже под корсет, обхватив одну грудь и высвободив ее из атласной клетки.

От холодного воздуха ее сосок стал упругим, и когда большой палец Шапеля коснулся тугого кончика, Прю ахнула.