Будь проклята Атлантида!

- А что мне оставалось? Я запела самую смешную из песен, сочиненную тайком от Италда. Сын стоял, прижавшись ко мне. Я так давно не пела простым людям, что не сразу нашла верный тон. Но скоро толпа вокруг стала расти, а после песни все стали кричать: «Еще, еще!» Я спела еще две песни и показала на горло – что больше не могу. Тогда люди с похвалами положили передо мной груду даров, и я опять растерялась, не имея ни мешка, ни силы взять заработанное. Тут пожилой пахарь помог мне собрать дары и спросил, не поеду ли я в его общину – там завтра празднество…

Вести бегают быстрее ног. Две луны нас с Иритом возили из села в село. Сыну очень нравилось путешествовать. Люди были добры к нам.

- А однажды тебя услышал какой-нибудь устроитель пиров…

- Ты все так же догадлив, Палант. И опять мне повезло: этот добрый человек сказал: «Заплатят щедро. Но не отпускай от себя мальчика. Пусть держит струны».

- Обидеть ребенка не решится самый проклятый из гуляк!

- Я убедилась в этом. Но сейчас мне уже не нужно прибегать к его защите. Сейчас у меня все хорошо. Ириту скоро девять, он мечтает стать мореходом. Но знаешь, Палант, только не смейся, меня иногда тяготит независимость, которой я так добивалась.

- Тебе, наверное, предлагали покровительство.

- Многие. Но, видно, я стала слишком разборчива, - усмехнулась Тейя.

- А Италд? Ты его не видела с тех пор?

- Видела два раза. После неудачного похода на Акор он вернулся раненый, разыскал меня и обещал простить, если я поклянусь больше не петь людям. Было жаль его, но как я могла дать такую клятву!

Они помолчали.

- А зачем вы идете к Ледяной стене? – спросила Тейя.

Палант стал рассказывать ей о битве духов тепла и холода, о стремлении знатоков помочь силам тепла, которое поддержал сам Подпирающий, и о том, что поход на север позволит лучше оценить силы холода.

- Счастливый, - вздохнула Тейя, когда гость умолк, - ты разгадываешь замыслы богов, как равный, участвуешь в их битвах, а я… я мучаюсь над каждой песней. Почему?..

- Может быть, я знаю, - медленно заговорил Палант, - ведь песни хотят говорить о благородстве, доброте, самопожертвовании. Прежде ты верила в высокие чувства, но вот ты увидела жизнь такой, как она есть. Атлантида больна, и чем дальше, тем глубже становится ее болезнь. Ты чувствуешь это.

- Да, ты прав.

- Еще четыре столетия назад Срединная не знала рабства. Земледельцы сами выращивали хлеб, умельцы сами показывали чудеса мастерства, все были сыты, и у Подпирающего всегда имелись запасы на случай неурожая. Хватало сил и на расширение полей, и на постройку храмов. Это Энунг своими завоеваниями и доставкой первых тысяч пленных дикарей увел страну с пути Цатла. С тех пор с каждым веком, с каждым годом все больше людей хотят жить за чужой счет…

- А что же нам делать, чтобы жизнь стала чище?

- Кто что может. Мое дело – Канал. Без него будущее для людей может вообще не наступить. А твои песни – разве они не приближают людей к братству, хоть немного?

- Скажи, знаток, - Тейя пристально посмотрела в лицо собеседнику, - твое дело поглощает человека целиком?

- Ну, зачем так! Оно же не людоед!

- Не смейся. Вот моя жизнь принадлежит песням. И все же хочется еще… хоть немногого. Доброго друга… доставить радость одному… Но у меня хоть есть Ирит.

- Мой учитель, Ферус, - улыбнулся Палант, - во всем, кроме знаний, не взрослее твоего сына. Забота о нем греет сердце, хотя он этой заботы вовсе не замечает.

- Женщина заметила бы…

На лицо знатока набежала тень грусти, но тут же спряталась за привычную усмешку.

- Ферус их не терпит. Молодые ученики, заводя подруг в селении внешнего круга, становятся сонливыми и рассеянными.

- В нижнем селении?

- Там живет община, дающая в наши пещеры еду, кожу для листов и немногое другое, что нам нужно. В самой Долине Знаний нет ни одной женщины. Но знаток может поселить в нижнем селении подругу и даже семью. Правда, не многие так делают. Почему? Женщины не ценят тех, кто приходит поздно, уходит неожиданно, а главным богатством считает исписанные листы. Моя подруга была добрая, спокойная женщина. Она терпела целых полгода!

Тейя рассмеялась.

- А ты попробуй взять беспокойную, - сказала она, придвигаясь.

В разгар лета на надел Агдана и соседние нагрянуло два десятка начальников в красном, в сопровождении толпы мерщиков. Властные стояли наверху, брезгливо отряхиваясь от пыли, а мерщики с длинными ремнями ползали по склонам, втыкали в землю линейки, глядели в миски с поплавками, пронзительно выкрикивали числа. За ужином подкормчие гадали: что сулит посещение – кары или награды.

Дело оказалось проще. На их наделах русло достигло нужной глубины, и всю ладью переместили на восток. Сперва подкормчие радовались – не так высоко носить землю. Но работа на новом месте не заладилась. Земля оказалась густо набитой обломками камней. Потом из-под отдельных обломков вылезла каменная гряда. Она тянулась вдоль всех наделов вблизи от середины русла. Камень был прочный – кирки тупились, почти ничего не отломав.