Будь со мной

Он вздыхает и залазит на кровать, садясь на Сару сверху. Одно зрелище Уилла, нависающего над ней, напоминает о том, как его пальцы сжимали ее горло там, на первом этаже, Сара ахает и отклоняется. Во взгляде Уилла горит уверенность, как будто к нему пришло внезапное озарение, понимание того, что она оказалась в его полной власти. Он скользит по ней глазами, от лица к груди. Касается пальцем ее виска, подхватывает слезинку, которая непроизвольно появляется, повторяет направление мокрого ручейка от подбородка к горлу. Запускает два пальца под перевязку, чем бы та ни была, будто проверяя, туго ли застегнут собачий ошейник. Ослабляет повязку, но совсем чуть-чуть. Сара с облегчением сглатывает.

Уилл продолжает скользить пальцами по ее шее, касаясь застежки на кофте, потом проводит по груди, находя бугорок ее соска и поглаживая, пока сосок против ее воли, несмотря ни на что, реагирует.

Уилл улыбается из-за происходящего, своей власти.

—  Пожалуйста, — произносит Сара.

—  Что, пожалуйста? — спрашивает он. — Хочешь, чтобы я?.. Ох, Сара. Может, чуть позже. Когда у нас будет больше времени.

Он сползает с нее, и, как только исчезает давление тяжести его тела, оковы на шее немного ослабевают. Сара не двигается, чтобы он не заметил этого. Перевязка теперь не так плотно охватывает ее горло, а лежит на нем. Сара слегка приподнимает голову. Уилл стоит в дверях.

—  Я ненадолго. Вернусь через пару минут. — И после этого исчезает.

—  Не бросай меня! — выкрикивает Сара, ведь ей кажется, что именно это он хочет услышать.

Он все равно уходит.

Она слышит, как лай и визги Тесс внизу внезапно становятся громче, потому что открывается кухонная дверь, а потом снова стихают, когда Уилл начинает успокаивать собаку. «Пожалуйста, Господи, не дай ему ей навредить…»

Через несколько минут Сара слышит, как хлопает входная дверь. Снаружи доносится одиночный лай. Он забрал Тесс.

Сара пережидает еще несколько мгновений, на тот случай, если он просто притворялся, что уходит, а сам по-прежнему в доме, но никаких звуков не слышно, даже воя ветра. Дом затаился в звенящей тишине, ждет, когда она сделает движение.

Она дергает за каждую из веревок, но, кажется, из-за этой борьбы узел лишь затягивается. Между тем Сара решает, что сможет предпринять еще одну попытку: откидывая голову на подушку, чувствует, как перевязь поднимается к подбородку. Она крепко прилегает к затылку, но, по крайней мере, больше не лежит у нее на шее.

Дергая головой и откидываясь назад, Сара постепенно дотягивает узел до макушки, и тогда он внезапно соскакивает. У нее на лице остается нечто, напоминающее женский чулок. Сара сдувает это, трясет головой и сбрасывает с лица. Значит, вот чем он ее связал? Если да, то такую штуку реально растянуть.

Теперь она по крайней мере может по-настоящему приподнять голову, посмотреть по сторонам и определить, с чем предстоит сражаться. С помощью колготок, решает она, он привязал ее запястья к спинке железной кровати, зафиксировав каждую руку двойным узлом. Они держатся крепко, но теперь, когда Сара освободила шею, она может себе позволить затянуть потуже одну, чтобы ослабить вторую, и если дернуть посильнее, то, вероятно, почти дотянется до узла…

С третьей попытки ее пальцы дотягиваются до завязки. Но она может лишь прикоснуться к ней. Минута на отдых. «Думай!» Как ей отсюда выбраться?

Отвязавшись, Сара вспоминает лицо Софи. Софи, которая сидит напротив в «Черном лебеде». «Ему нравится подливать масло в огонь, создавать проблемы. Он от этого кайф ловит».

Софи знала, на что он способен, понимает Сара. Софи сбежала не от Джорджа. Она сбежала от Уилла.

Пара минут на отдых…

Одна мысль, что Уилл вернется, придает Саре сил, и она дергает, крутит и вертит руками, пока перевязка на правом запястье внезапно не соскальзывает с костяшки большого пальца. Еще миг, еще одно мощное усилие, и она свободна. Кровь приливает к пальцам, и Сара всхлипывает от облегчения. Когда подносит руку к лицу, та кажется бледной и отдает фиолетовым, пальцы опухли. Но они свободны.

Через несколько секунд Сара пытается дотянуться до узла с левой стороны, но тот слишком далеко, чересчур высоко. Вместо этого она решает продеть палец под завязку на запястье, чтобы растянуть ткань. Кажется, она туже, чем с другой стороны, или, может, вторая рука опухла сильнее. Пальцы на правой колет, будто булавками или иглами. И Сара перестает чувствовать левую руку.

А потом ей внезапно удается продеть палец под один из слоев, и она оттягивает его, давая руке возможность повернуться. Дергает, и крутит, и вертит, и вот обе руки уже свободны. Сара вскрикивает от внезапной колющей боли в плечах, кладет обе ладони на грудь, потирая одну о другую.

Времени остается мало.