Будда

Для названия этой главы я позаимствовал афоризм замечательного польского писателя-сатирика, поэта и философа Станислава Ежи Леца (1909–1966).

Достаточно вспомнить, что в свое время «Легенды и мифы Древней Греции» Николая Альбертовича Куна (1877–1940) и «Сказания о титанах» Якова Эммануиловича Голосовкера (1890–1967) выходили миллионными тиражами. Они успешно заменяли многим людям книги об истории Древней Греции — колыбели европейской цивилизации. В наши дни масштабный характер принимает интерес к мифологии Древнего Востока. Христианские народы с энтузиазмом открывают белые пятна на мифологической карте мира. Среди книг подобной тематики лидируют легенды и мифы Древней Индии. За последнее время вышло несколько десятков таких книг. Среди них «Легенды и предания Древней Индии» Судхина Гхоша, «Боги и мифы Древней Индии», «Легенды и мифы Древней Индии. Махабхарата и Рамаяна» Наталии Романовны Гусевой, «Мифы и легенды Древней Индии. Путеводитель для любознательных».

Обратимся к преданию — к распространенной, «официальной» биографии Будды Шакьямуни.

Период телесной заурядной жизни Сиддхартхи Гаутамы составляет 29 лет и охватывает годы его младенчества, отрочества, юности, взросления, супружества; он заканчивается неожиданным уходом его из отчего дома. Это время безмятежного существования, заполненное обучением различным наукам. В «программу» входили знание священных текстов, умение медитировать и вести диспут, астрология, военное дело и еще много чего другого.

Сиддхартха на двадцать девятом году жизни осознал, в каком нелепом и постыдном заблуждении он пребывал долгие годы, понимая, что за стенами его дома кипит настоящая жизнь.

Буддийские предания отразили мучающее его чувство отторгнутости от большого мира. Если верить им, Сиддхартха Гаутама, отгороженный по требованию отца крепостной стеной от человеческих горестей, жил в трех дворцах, окруженный предупредительной дворней и любящей его семьей. Один дворец предназначался для зимнего сезона, другой — для жаркого, а третий — для времени, когда приходят муссонные проливные дожди. У него, как будущего правителя, был гарем из пятисот женщин (в некоторых преданиях их число доходит до нескольких тысяч), умеющих услаждать его не только своим телом, но также мелодичным пением, танцами и музыкой.

В 16 лет у него появилась прекрасная и любящая жена Яшодхара, а со временем и сын Рахула.

Не следует к тому же забывать о широко образованных, интеллектуальных собеседниках Сиддхартхи — ученых брахманах, так называемых пандитах. Ведь брахманы, при всех своих недостатках, принадлежали к наиболее культурным людям своего времени. Его учителями в ратном искусстве были опытные, побывавшие во многих сражениях воины. Ему была предоставлена возможность научиться стрелять из лука, пользоваться мечом и одновременно быть глубоким и тонким ценителем индийских танцев и музыки. Он жил в роскоши и самодовольстве с радостным ощущением, что так будет продолжаться вечно. В парках вокруг дворцов были лотосовые пруды, в которых цвели лотосы разных цветов — красные, белые, голубые. Его одежду из льна, а также обувь и тюрбаны заказывали в священном городе Варанаси — цитадели индусской учености и благочестия, неофициальном центре тогдашней моды. Это было все равно что сегодня одеваться в Париже и одновременно очищаться от грехов в Ватикане. Мебель для дворцов делалась исключительно из сандалового дерева, она благоухала, как райские кущи. Диковинным аксессуаром среди прочих других был белоснежный зонт, который слуги почти круглосуточно держали над ним. Нельзя же было допустить, чтобы зимний холодный ветер и выпадающий в долине снег коснулся его красивой головы или летний зной обжег и обезобразил его вдохновенное, с легким загаром лицо.

Так и проходила бы жизнь Сиддхартхи в наслаждениях, спокойствии и довольстве, если бы однажды по внушению сердца и прихоти беспокойного ума он не задумался о том, что действительно происходит за пределами его дворцов.

Окунемся в поэзию вымысла.

Постоянный шум по ту сторону крепостной стены, в котором перемешались людские голоса, мычание коров, лай собак и ржание лошадей, давно вызывал у него непрестанный интерес и нестерпимое любопытство.

Он повелел возничему запрячь в колесницу четырех царских коней, бело-розовых, как вскипающее молоко, и выехал через ворота дворца в роскошный парк. Его бесхитростная душа жаждала откровенного ответа, почему от него вот уже много лет что-то скрывают. По дороге он увидел изможденного и сгорбленного старика. Старик был беззубым, до безобразия дряхлым, с трясущимися руками, от него шел острый гнилостный запах подпорченных фруктов. Возничий объяснил Сиддхартхе, удивленному и смущенному видом старого человека, что юность преходяща, а все живое подвержено процессу увядания. Потрясенный наследник Шуддходаны воскликнул: «Есть ли радость и польза от юности, если она заканчивается столь быстро и плачевно?!»