Будни имперской разведки

   - Нет, пауки видят по-другому. Я хочу ослепить наездников. Тогда они не смогут использовать метательное оружие, а мы тем временем попробуем повредить скакунов. Старайся подрубать им ноги. Двух с одной стороны туловища будет достаточно. Жаль, что у нас нет топоров.

   - Что делать мне? - это уже Ханыга подал голос.

   - А ты сможешь себя перебороть? - с подозрением спросил начальник.

   - Издеваешься? - гоблин взглянул на шефа так красноречиво, что тому, кажется, стало неловко за свои подозрения.

   - Мы оставим тебе арбалеты. Твоими кинжалами все равно пауку ничего не сделать. Постарайся сбить всадника. Если кто-нибудь из всадников придет в себя, нам не поздоровится. Все оружие у них смазано ядом, достаточно царапины.

   Гоблин кивнул и принялся на ходу заряжать свой арбалет. До леса оставалось еще не меньше тысячи шагов, когда нас настигли. Светляк, которого сотворила ведьма, получился замечательным - меня ослепило даже сквозь плотно сжатые веки. Всадники закричали от неожиданности - я отлично представляю, что они почувствовали. Мне, бывшему жителю пещер до сих пор бывает трудно находиться на ярком солнце, что уж говорить о сидах, которые наверняка прожили на поверхности гораздо меньше, чем я. Резкая вспышка света в темноте ночи надолго вывела всадников из боя, моментально лишив пауков поддержки. Теперь у нас был шанс справиться с пауками. Мне было жаль калечить этих животных. Несмотря на жутковатый вид, у кого-то даже вызывающий отвращение, эти гигантские членистоногие были очень умны, почти разумны. И они были очень преданы своему хозяину. Достаточно сказать, что частенько паук умирал, если умирал его хозяин. В отличие от их хозяев они не были враждебны к нам - просто выполняли то, что от них требовали. И хорошо выполняли.

   Мы с шефом уже вовсю кружились под брюшками пауков, уклоняясь от ударов ног и хелицер, сзади подвывал от ужаса Ханыга.

   - Сарх, всадников убивать можно, или ты расстроишься? - Дыхание шефа почти не сбилось. Кажется, ему было даже приятно сражаться со столь крупным и опасным противником.

   - Можно, конечно, - уверил я его. - Но лучше просто калечь. Тогда хоть паук останется жив. Зверь хороший, зверь не виноват.

   - За что ж ты так бывших соплеменников не любишь? - равнодушно переспросил шеф. Вопрос был риторический, но ответ неожиданно последовал, откуда не ждали:

   - Предатели и отступники всегда ненавидят тех, кого предали, - прозвучало со спины паука.

   У меня было, что ответить на эту реплику, но я поберег дыхание. Ненависти к сидам я не испытывал, но и щадить их не собирался. Я никогда не поддерживал снобизм и завышенные амбиции соплеменников, которые считали себя расой господ, а всех остальных видели только в качестве рабов или слуг. Вместо этого я нанес очередной удар по суставу "своего" паука. Удар оказался удачным - отсечь ногу мне не удалось, но и пользоваться ей паук больше не мог, она подломилась и стала волочиться по земле.

   - Шеф, сзади! - крикнул я, краем глаза заметив, что начальник, увлекшись рубкой ноги, перестал следить за головой боевого скакуна. Мое предупреждение пришлось очень кстати, шеф упал на колени и удар прошел над головой, а вот я чуть не поплатился за свою говорливость. Каким чудом мне удалось увернуться от звезды, брошенной на слух, непонятно. Не иначе, интуиция сработала. Мне пришлось упасть на землю и откатиться - но там, куда я откатился, меня уже поджидал острый коготь задней левой лапы паука. Увернуться я не успевал, и, несомненно, был бы пригвожден к земле, если бы не помощь Ханыги. Паук, вместо того, чтобы опустить лапу на меня, опустил ее рядом и приподнялся, защищая всадника от очередного болта, что позволило мне встать на одно колено и опустить меч на ту самую ногу. Мне снова повезло - эта лапа тоже была повреждена и она была на той же стороне, что и первая, так что животное зашаталось, его повело в сторону, а я бросился на помощь шефу. Впрочем, мог бы и не спешить - шеф уже тоже справился, и теперь, распаленный дракой, пытался добить покалеченного паука. Пришлось его окликнуть - у нас было всего несколько минут, чтобы добежать до леса - можно было не сомневаться, что вот-вот подоспеют другие гвардейцы.

   - Можно было хоть наездников добить, - проворчал шеф.

   - Бесполезно, - я на ходу махнул рукой. - Наездника можно убить, только после того, как прикончишь паука. Скакун защищает своего хозяина до самой смерти. Конечно, случаются исключения - но редко.

   - А почему мы так к лесу торопимся? - Ханыга задал, наконец, вопрос, который всех волновал. - Это же не лошади, они веток не боятся.

   - Они видят по-другому, - пояснил я. - Глазами они видят только тепло - разумных, или просто животных. А в пространстве ориентируются на слух, как летучие мыши. А в лесу деревьев много и они путаются. Быстро идти не могут, иначе на деревья натыкаются или направление теряют.

   - А ты это откуда знаешь? - подозрительно поинтересовался шеф.

   - Я не знаю. Но в пещерах, где много сталактитов и сталагмитов пауки теряются. Значит, и в лесу должны.