Булава скифского царя

— Сомневаюсь — ответил Тертей. — Я видел тебя обнажённым ночью, Степане. — Путник бросил мгновенный взгляд на командующего флангом. — Значит, ты многое понял. — Тертей кивнул. — Тебе туго пришлось брат моего царя. Твоя голова стала белой, спина исполосована кнутом, а на ноге тавро раба. — Степан вздрогнул и побелел. — Да, Тертее. Не знаю, зачем говорю тебе. Больше пяти лун мне пришлось быть в положении раба. Слишком велика была цена. Я долго ждал назначенной минуты и думал, что сойду с ума. Чашу эту я испил до дна. Бог миловал меня. А потом… — Степан отвернулся. Тертей тихо сказал ему: — Я это понял вчера брат. Потом… ты шёл по крови врагов. Ты об этом бредил ночью. Мне от твоих слов брате стало страшно. Мы — дети в сравнении с тобой. Ты испил свою чашу до дна. — Степан смахнул накатившие слёзы. Тертей сделал вид, что не видит их. Он обнял Степана. — Пойдём. Нам уже пора. Я горжусь, что сегодня буду сражаться плечом к плечу с тобой великий воин и великий человек. — Степан грустно улыбнулся. — Пойдём Тертее. Не такой уж я великий. Я больше пяти лет не был дома. Внучке три с половиной годика.

Тертей и Степан стали в центре фланга, а впереди, в центре уже было ничего не разобрать. Свои и чужие слились в единое целое. Ассей и Сатир выдвинулись далеко вперёд со своими воинами, Зиммелих приотстал. На его полки были кинуты лучшие сарматские катафрактарии. И хотя Сатир ведёт войско, но главный стратег и тактик — Зиммелих. Его высокая фигура с заметным постоянством мелькала в гуще сражения.

Тертей перехватил взгляд Степана и понятливо кивнул. Рог затрубил, заглушая шум битвы. Левый фланг пришёл в движение. Пехота перегруппировалась в чередующиеся колонны по десять воинов в шеренге каждой колонны. Раздался рёв конных всадников. Мимо Тертея пронёсся македонец с торжествующей улыбкой. Это была его стихия. На скаку он успел подмигнуть командующему флангом и зычно проорать: — После сражения, Тертее!

Сотню шагов колонны конников и пешие двигались рядом, но конница на то и конница! Она ушла вперёд. Тертей остановился и поднял длинное копьё со знаменем — сигнал к остановке и перегруппировке пехоты. Справа и слева среагировали, и передовой полк Тертея замер, ощетинившись кольями и пиками.

Первой, как и предполагал Тертей, ушла стрела Степана. За ней вслед, в небо посыпался дождь стрел скифских лучников. Рядом со Степаном пристроился старик-пьяница из Ольвии. На вытянутых руках он держал стрелы. Степан с непостижимой скоростью выхватывал стрелы и посылал их. Тертей успевал бросить восхищённые взгляды на брата его царя. Невозмутимый Степан с бешенной скорость посылал и посылал стрелы. После десятой стрелы, Тертей поднял копьё со знаменем. Стрелять дольше было нельзя. Конные части обеих армий вступили в бой. Впереди уже шла рубка. Степан ещё выпускал стрелы, когда Тертей протрубил ещё три раза. Левый фланг перестроился в чередующиеся полукруги — уступы колонн и ощетинился копьями и стругами… Степан и Тертей присели и выставили щиты. Командующий отметил про себя — Степан так же спокоен как и он. У Хорсила, в соседней колонне высоко вздымалась грудь. Тертей улыбнулся себе. Возбуждения перед битвой, когда гулко стучит сердце и частит дыхание, он много лет как перестал ощущать. Война — повседневная работа профессионала. Никаких чувств, никаких эмоций. Собранность и отсутствие страха. Тогда и видишь всё происходящее вокруг и за всем успеваешь.