Булимия. Еда или жизнь. Первое практическое руководство по избавлению от пищевой зависимости

Стыдно сказать…

В свои 30 с хорошим «гаком» я не умела жить. Да. Именно жить. То, что у меня было: это дом — работа — детсад — одиночество и булимия. Это не жизнь. Это существование. Причем мрачное. Я во всем винила себя. В своей распущенности в еде, в раздражительности на дочь, в неспособности помочь родителям, в низкой зарплате и, главное, в том, что от меня ушел муж.

Ушел. Потому как булимия штормила мои эмоции через край, а кому нужна жена-психичка? Но за какие-то струнки жизни я держалась. Сейчас понимаю, что это была отнюдь не надежда на лучшее. Это были те же болезни, которые держали меня здесь. Болезни мои, моего ребенка и матери. Я вынуждена была жить ради своих родных. Оказывается, в них — болезнях — есть очень четкий смысл. Они учат жить.

Так я и попала на психотерапию. Сначала был шок. Настолько все было необычно и ново! Как же так? Я столько лет жила по привычной схеме — что за все должна расплачиваться, что я действительно виновата в том, что со мной происходит… А оказывается, все практически наоборот?!

Я оглянулась на прошедшие годы еще раз и отпустила их. Стало так легко, что я помолодела лет на 5. И начала учиться. Учиться жить. Я чуть ли не заставляла себя каждый день натягивать с утра улыбку, пока эта процедура не рассмешила меня однажды, и мне даже понравилось то, что я делаю. Улыбаться я стала только при воспоминании об этом. А ведь и на пустом месте растут цветы! Хотя, наверное, неправильно — место в душе уже имело благодатную почву: там поселилась уверенность в себе и в том, что я сама строю завтрашний день.

Затем я чуть ли не насильно заставляла себя знакомиться с новыми людьми, звонить подругам… Ходить на чай к соседке, которая постоянно звала, а мне было не до ее чая, ведь дома ждали кастрюли каши и буханки хлеба. Какое уж тут чаепитие с разговорами по-соседски?

Я даже заново пошла на танцы! Это уже после стольких-то лет вмурованного в булимию тела? Получилось!

Сменить нудную и неинтересную работу я всегда боялась — хоть и копейка, а надежная, государственная. Так мама воспитывала. А сейчас я рискнула, и мы с дочкой едим не каши с хлебом, а все, чего достоин нормальный человек. Уже не говорю, что на том, что я не спускаю эти тазы каши в унитаз, мы экономим приличные деньги.

Я наконец вижу своего ребенка. Конечно, я и раньше старалась ей уделять внимание. Но именно старалась. А ведь любовь идет от души. Я старалась и потом себя винила за то, что ору, чтобы вышла вон из кухни или туалета, когда я там. Я смотрела виноватым взглядом ей в глаза и за потерянного отца, и за ее такое вот детство с полуненормальной мамашей. Но теперь у меня вся жизнь для того, чтобы воспитать ее по-другому. Не в чувстве ненависти к себе, своим поступкам, вине и непригодности в жизни. А в любви к себе. Воспитать любовь можно только любовью. Как же это очевидно и приятно!

Тело… Ах да! Забыла даже про него рассказать. А с телом мне повезло. После многих лет булимии я не набрала вес. И не набираю его сейчас. Энергия восстановилась. Благодаря тому, что я наконец-то почувствовала вкус еды, прелесть от процесса ее долгого и кропотливого приготовления, я стала отличной хозяйкой, и у меня все чаще в доме гости.

Надеюсь, появится и Тот, кому здесь понравится. Будет уютно и спокойно с нами — двумя симпатичными девчонками!

Мне сейчас хорошо. Возможно, и потому, что моя булимия привела меня к черте, откуда нужно только бежать и никогда не давать себе шанс туда вернуться. Поэтому я просто попрощалась с ней. Там больше меня ничего не греет.

Но благодаря ей я научилась жить своей жизнью, не убегая от проблем и от себя.