Булочка (СИ)

Мы с Л удивлено переглянулись и в шутку предложили ей помочь. Она не стала возражать, чему удивились еще больше. Мы, все еще смеясь, начали выбирать, кто будет из нас ее целовать. Это слышало ползала, и все весело шушукались, но не встревали в ожидании экшена. От Л Сандра сразу же отказалась, так как опасалась, что я ей шею сверну потом (да ладно, Л не стоил свернутой шеи такой чудесной девочки). Оставалась я. Мы шутили-шутили, снова позабыв о том, что со мной так шутить нельзя, ведь я могу на полном серьёзе согласиться и сделать. Она же не была против! Меня аж возмутило это воодушевление: я понять не могла, она прикидывается или серьезно? И был очевидный способ узнать. Я ее поцеловала! Это был ее первый поцелуй. Она не отпрянула, а сидела смирно, пытаясь, как я с Л в самом начале, ответить на поцелуй.

В шоке были все, весь уже зал ахнул и обернулся на последний ряд. Я осознавала, что возможны были негативные для Сандры последствия и разговоры, поэтому предусмотрительно закрыла нас волосами, чтобы никто не видел самого поцелуя, и всем можно было солгать, что я поцеловала ее чисто в щеку. Чего я и опасалась, поднявшийся кипишь был беспощаден. Как-то бурно народ отреагировал и полез к бедняжке с расспросами. Она в чувствах выбежала из зала. Через пять минут мы последовали за ней.

Л уже высказал свое недовольство моей выходкой (он до последнего считал, что мы шутим, наивный), но, вот честно, мог бы уже и привыкнуть. Сандру мы не нашли и решили направиться на третий этаж в самый дальний угол за игровой, где никого не было, и занялись своими обычными делами: говорили о чувствах, целовались, травили истории, нежились и так далее. Внезапно кто-то прошёл игровую и направлялся в нашу сторону. Было бы очень плохо, если бы это были воспитатели, но, к счастью и к удивлению, это была Сандра. Она рассыпалась в извинениях и умоляла ее не прогонять (напомню, нас некоторые воспринимали реально как короля и королеву сего заведения; хотя я б тоже так воспринимала девушку, которой каждое утро все парни при встрече вместо приветствия руку целовали). Конечно же мы позволили ей остаться и у нас завязалась милая беседа.

Только я не сразу поняла, что беседа больше походила на рекламу. Сандра не переставала рассказывать обо мне, о моих приключениях на этаже, о помощи и поддержке, которую я оказывала всем, пусть я и отрицала. Она постоянно говорила, какая я хорошая и добрая. Чудо. Истинный лидер, опора. Надо было видеть лицо Л, когда ему другой человек, которого я публично лишила первого поцелуя полчаса назад, рассказывал, какая я прекрасная и удивительная. Да я и сама сидела и поражалась услышанному, хотя все, что она рассказывала, действительно имело место быть. Мы так провели весь оставшийся вечер, не соизволив даже спуститься к людям после фильма.

А через день мы вновь сидели там же, на этот раз наедине с Л и говорили обо всем на свете. О красоте, любви, вечности, об отношениях, о людях… Обо всем! И это было именно то, что нужно. Я говорила о памяти, которая запоминает выборочно странные мгновения. И в шутку предположила, что и это мгновение я запомню навсегда. И я его действительно запомнила, потому что оно было до дрожи прекрасно! Оно было таким домашним, уютным, счастливым, что, когда солнце зашло и перестало освещать нас через окно своими лучами, стало как-то грустно, ведь эти прекрасные минуты больше не повторятся никогда. И теперь, те секунды на закате, нарисованные теплотой — одно из любимых моих воспоминаний.

А на следующее утро Л сообщил мне, что уезжает. Я была шокирована и обеспокоена: я не предполагала, что мы расстанемся на пять дней раньше. Но все же это было не точно, и висело одно условие, но будет ли оно выполнено можно было узнать только к вечеру. Очень неприятные тогда эмоции крутились во мне, погода ещё была ненастной, что усугубляло состояние. Ненавижу неопределенность, из которой был соткан весь этот хмурый и совсем не радостный день. Куча неприятных разговоров, пессимизм. Но всё преобразилось, когда вечером Л сообщил, что все же не уезжает. А потом на радостях свалил в «Зубренок». Я его обожаю.

С самого начала у нас была такая договорённость, что каждый день мы будем фотографироваться. И так мы поступали на протяжение всего времени в санатории, вне зависимости от того, насколько страшными выглядели. Мы делали сотни фотографий, я потом сидела и удаляла их пачками, оставляя только самые лучшие. На большинстве мы целовались, на них не видно наших лиц. Есть с десяток более-менее с лицами. А на оставшейся паре сотен то Л начинал позировать (он и так был не сильно фотогеничным, а когда смотрел в камеру и позировал, становился … другим несимпатичным человеком), то я моргала или приобретала два дополнительных подбородка. Но традицию мы соблюдали, и это на самом деле было здорово!