Булочка (СИ)

Сейчас мы отталкиваем друг друга. Он — специально, я — случайно. Я уже не чувствую к нему чего-то бурного. Я даже не злюсь на него сильно. Наконец, его усердные попытки задушить меня дают свои плоды. Я начинаю охладевать вконец. Его проверки на прочность не смогли сломать меня. Но его равнодушие, даже напускное, делает своё дело.

Это один из шипов этого букета чувств.

Со мной легко было совладать, легко быть счастливым. Я девушка ведь, черт дери, все понимаю! И я знаю, что могу создать идеальный неидеально-интересный мир. Прекрасный. И не быть „борщом“ („борщ“ по жаргону Л — идеальная скучная девушка; для меня было оскорблением). Просто он был ещё ребёнком, чтобы это понять. А для другого я так открываться не собиралась.

Ты ведь уже задушил меня, да? Я не знаю пока».

Как-то раз я встретила его в перископе Маши, той самой его подруги. Это было внезапно и волнующе, потому что это был период, когда он «исчез» на неделю.

— Она пришла! Пришла! — заверещала Маша, глядя в камеру и видя мой никнейм.

— Кто? — скучающе поинтересовался Л. Они шли с пробного экзамена.

— Подруга твоя!

— Какая подруга? — тут же нахмурился и подошел ближе к экрану.

— У тебя что, подруг много? Твоя единственная! По жизни.

Маша довольно улыбалась в камеру. Мое лицо в этот момент вытянулось, как баклажан. У Л тут же включился режим «придурок». Он стал куда-то убегать, кого-то догонять, строить из себя крутого пацана, а при этом крутиться как бы случайно в районе камеры и красоваться маленькой игрушкой из Kinder, что я ему подарила на Новый год. Курит падла. Я выключила перископ, а спустя час он мне написал, чтобы быть проигноренным до следующего дня.

С начала января я писала ему письма. На бумаге. Не столько ради него, сколько ради себя. Выписывалась. Освобождала свои чувства через бумагу. Он же пропадал, а мысли мои копились и требовали излияния. К концу января у меня была уже весомая стопочка исписанной всеми видами моего почерка бумаги. Я собиралась ему их подарить при встрече, потому что в них я вкладывала часть себя. Он знал о них, ему было любопытно… А мне выгодно. Ведь куда проще было требовать встречу под предлогом, что я хочу ему отдать письма, а не получить подарок, который, правда, он должен был мне взамен.

Пришел февраль. Л объявился, все было более-менее хорошо. Общались, смеялись, я собиралась ехать в Брест 13 февраля. В преддверии дня Святого Валентина. Он, конечно же, был против, но мне перечить было бесполезно, пройденный этап. За пару дней я покупаю билет, сообщаю об это ему и вроде бы даже не слышу сильного сопротивления, так, чисто «ну ты и сарделька тупая», но начинаю чувствовать, что-то, что меня терзает с осени, дозревает, готовится выпрыгнуть из-за кулис и уже показаться воочию.

И это что-то не заставляет себя больше ждать.

====== Глава 2/8 ======

Среда. Звонок на мобильный телефон. Девять вечера.

— Алло.

— Алло. Здравствуйте, вас беспокоит мама Л. Знаешь такого мальчика?

— О, здравствуйте. Да, знаю.

— Он сейчас рядом?

— Э-э, нет.

— А если честно?

— Его нет сейчас рядом.

-…С ним после школы нет связи. Я беспокоюсь…

— Он пропал?

— Нет, просто не берет трубку, и я не знаю, где он и что с ним…

— Знаете, на мои звонки он тоже не отвечает.

— Ты звонила?

— Да.

— Понятно, я волнуюсь. А ты вообще в Минске или Бресте?

— В Минске.

— А он не может ехать к тебе?

— Хм, думаю, нет.

— Подумай. Был у вас такой разговор?

— Ну-у… был, но он сказал, что это бред и я уверена, что нет…

— Ясно, ладно, извини за беспокойство.

— Э-э, до свидания.

Это было совсем неожиданно.

Ближе к полночи Л сам перезвонил. Все уже было хорошо, его нашли и вкатали заслуженных люлей. Он был обескуражен не меньше меня: каким образом его родители нашли мой номер и откуда они столько знают? Мы и раньше знали, что они отдаленно в курсе меня, но чтобы аж до телефонных номеров… Мы очень долго обсуждали это и рассматривали картинку со всех сторон. Когда эта тема изжила себя я, конечно же, возмущено поинтересовалась, где он был. Л сказал, что приехал его один очень хороший друг из Польши, и они были в отеле. Он сразу же заверил, что это действительно просто друг и ничего не было. Девушка — друг. Я не дура, я сразу поняла, что к чему, тем более я прекрасно знала, что только рядом с «друзьями» он выключал телефон. Но он так усердно убеждал: все невинно — что я даже не стала акцентировать внимание. Черт с ним.

И черт с подарками. За пару дней до этого мне стало все равно и на них, а это значило, что материальная сторона, если не считать концерт, меня больше не удерживала, эмоциональная же составляющая держалась на волоске.. Что касается концерта — при великом желании у меня оставалось время, чтобы грамотно решить вопрос перепродажи билетов. Когда я купила билет в Брест было только два пути: первый — я еду рвать, второй — решать вопрос недопонимания. Оставалось лишь доделать дела.

Спустя день я сообщаю Л о приезде, тем же вечером мне на аск приходит вопрос: