Бульварный роман. Исповедь алкоголика

И громко говорю: Здорово, Сань!На уличном Московском растабареА что попишешь, ведь отколь не глянь,А мы уже – и далеко – не бареМы книжный мир, торгашеская срань,Господня срань. Елецкий на бульвареПерчатку Верину поднял. ЭкранМой перевернут донышком в пивбареМоргает глубоко внутри меняДуховный глаз, и здорово слезится,А я ему, хорош моргать, фигня,Не лучше ли нам жизнью насладиться,Звоня туда, где время безвозратноЗдорово, Сань, как сам, ниче? Ну ладно.

9(12)

Здорово, Сань, как сам, ниче? Ну ладно.Вот эк уста освоили жаргонСмех, катарсис, Услышал Эко звонОб Аристотеле, и сжег халатноЕго трактат комический. АмвонХохочущего фарса беспощадноИ истово молитвой увлеченПасись, Пегас, мы пишем безлошадноИртеньевцы кошмара и грехаДебилы самолюбоебованьяЗа нами зигзагует как пираньяПластинок древнерусская тоскаИ говорит нам в трубку безотрадноКак там? Как здесь? А че? Ниче. Прохладно.

10(12)

Как там? Как здесь? А че? Ниче. Прохладно.Из языка мы выморозки пьемБутылку языка в ларьке беремС названьем «Новый Свет» – читать приятноОткроем морозилку и невнятноШипящую бутылку сунем в ледИ выдержим, и вытащим обратноЗамерзло, но не все, и сохнет ротОткрой, налей жаргону, отморозок,Из языка так крепок выморозок,Что бьет в глаза и крутит вялый дух,А то душа опухла с оплеухИ человек промолвил человеку:Че ты купил? Какого, блин, Сенеку?

11(12)

Че ты купил? Какого, блин, Сенеку?Опять издал его, какой бандитТак человек промолвил человекуПо телефону, что ж, не повредитНемного философии и зекуЛечить в его душе тромбофлебитХлоп хлоп по сапогу, подобно стекуЖуравль летит, а девушка родит.Журавль летит, а девушка рожает.Бандит, продав Сенеку, наезжаетНа тех, кто расплатиться не гораздИ говорит ему – ты педераст.И предо мной идет этап по снегу.Античка. Снова Грека через реку.

12(12)

Античка. Снова Грека через реку.Приехал чай хлебать, поскольку званОн был к болгарам, просвещать славян,Чтобы славяне впали в ногу веку,Заросшему давненько бородойВ котором место было печенегуА нынче Заболоцкий… козодойИ лес пустой и вся любовь – лишь снегуИ Золушки тряпичный башмачокЗабыт за той хрустальною туфлею,А я любил – то лишь его не скрою,Когда за ней подсматривал соседскийЧумазый мальчик, выросший без детской.И ржет своим остротам дурачок.

13(12)