Бумаги Иисуса

Современные университеты «афиноцентричны» в своём подходе к древней истории и философии — то есть они ориентируются на политику и философию, родиной которых были древние Афины. Этим идеям придаётся гораздо большее значение, чем они того заслуживают, а из-за веры современного человека в разум и мыслительные способности это искусственно преувеличенное значение Афин и афинской философии считается самоочевидным и не подлежащим обсуждению. Критика этой точки зрения приравнивается к радикализму и даже подрывной деятельности. Но на самом деле, утверждает специалист по философии досократиков Питер Кингсли, «многие культурные центры Греции принимали сторону Персии, а не Афин. Они считали персов более цивилизованными»[344].

«Совершенно очевидно, — добавляет он, — что Платон и Аристотель не были самыми главными фигурами греческой философии и не все дороги вели в Афины»[345].

Я с удовольствием вспоминаю речь, которую Кингсли произнёс перед группой из примерно двадцати университетских преподавателей — все они были специалистами по классической философии — в Олл-Соулз-Колледж в Оксфорде. Кингсли говорил о Пармениде. «Невозможно не учитывать, — вежливо сказал он слушателям, ловившим каждое его слово, — эмпирическое в трудах Парменида». Затем его кулак с грохотом опустился на стол, так что все присутствующие вздрогнули. «Как смеете вы игнорировать эмпирическое в трудах Парменида?» — прорычал он, открыто бросая вызов всему, чему учились и чему учили других его слушатели. Они с изумлением смотрели на Кингсли; такого в колледже Оксфорда ещё не видели.

Мысль Кингсли очень важна. Парменид не просто один из первых «философов», что соблаговолили признать афиняне — в снисходительной манере, сохранившейся до наших дней. Он не просто предшественник интеллектуальных игр, которые они называли философией.

Значение Парменида состоит в том, что он сам совершил путешествие в загробный мир и вернулся назад. И он написал об этом путешествии удивительную поэму.

Кингсли объясняет: «Труды Парменида не оставляют сомнений, что знания, которыми он обладал, получены в мире мёртвых. Сделать это можно было, умерев раньше, чем пришёл его срок, — по собственному желанию»

[346].

Парменид начинает свою философскую поэму следующими словами: «Кони, несущие меня, куда только желание достигает…» Следует обратить внимание на смысл, который вкладывает Парменид в слово «желание» — это внутренняя потребность вернуться в наш настоящий дом.

Далее Парменид говорит, что кони «мчали, вступивши со мной на путь божества многовещий, что на крылах во Вселенной ведёт познавшего мужа»

[347].

Это был путь в другой мир.

В 1879 году итальянский археолог, проводивший раскопки в окрестностях древнего города Фурии, который был основан греческими колонистами приблизительно в 444 г. до н.э., обнаружил большое количество могил. Четыре могилы были необычно большими, и археолог исследовал их.

В двух могилах рядом с телами умерших было найдено несколько золотых пластин. Они были сложены, наподобие амулетов, широко распространённых в ту эпоху. Когда пластины развернули, оказалось, что на них нанесён текст на древнегреческом языке.

Как это ни удивительно, надписи на золотых пластинках не только были предназначены для того, чтобы облегчить умершему путешествие в загробный мир, но и оказались очень похожими на египетскую «Книгу мёртвых» и другие тексты, рассказывающие о путешествии в загробный мир. Поэтому не увидеть связи между ними было просто невозможно. Похоже, что древнегреческие культы, нашедшие отражение в этих текстах, и особенно те, которые существовали в Италии, либо происходили от египетских храмовых культов, либо каким-то образом использовали почерпнутые у них знания[348].

«О счастливый и благословенный, ты уже больше не смертный, а бог», — читаем мы обращение к умершему человеку на одной из пластин из Фурии, датированной третьим или четвёртым веком до н.э.[349] Эта фраза почти слово в слово повторяет изречения «Текстов пирамид», которые на две тысячи лет старше.

В городке Петелия на юге Италии была найдена ещё одна золотая пластина той же эпохи с чрезвычайно интересным текстом. Рассказывая о неких стражниках, охранявших священный источник и, по всей видимости, требовавших от пришедшего в загробный мир, чтобы он назвал своё имя, текст советует: