Бумажный театр. Непроза

Никитский бульвар. Люди с колясками. Среди них – Таня с Вадимом. Переходят площадь. Со всех стен глядят портреты Эриха. Он национальный герой, избавитель человечества от нашествия монстров. Впрочем, они никуда не делись. Еще не вымерли… Идет старушка с монстриком на цепочке. И мальчик с игрушечным монстриком, в майке с монстром на спине…

вадим: Тань, а тебе не обидно, что так все обернулось?

таня: Ты о чем?

вадим: Ну, Эрих все украл. Твою славу, твои премии… Портреты этого великого человека повсюду? Как тебе?

таня (делает гримасу, изображает Эриха)

: Мы с трудом сдерживаем эту информацию от расползания! Самая секретная информация в том, что у нас нет никакой информации! (Вадим хохочет.) Да никак! Ну украли они мою разработку! Дело-то сделано. А продавать им уже нечего!

Они маневрируют между колясками – их много.

вадим: А дальше что?

таня: Думаю пойти учиться.

вадим: Чему?

таня: Искусствоведению.

вадим: Ну ты даешь! С нуля?

таня: Хорошо начинать с нуля. Нет никаких стереотипов, свобода! Во всех отношениях. Там, в искусстве, мне кажется, есть свой код, и нужно будет с этим кодом разобраться.

вадим: Да, я тоже так думаю. Но до сих пор никто этого кода не замечал. А ведь есть какие-то универсальные смыслы, ключевые ряды. Вроде иероглифов.

таня: Вот и займемся с тобой.

Заплакала в коляске девочка. Вадим вытащил ее из коляски. Она замолчала. Зажмурилась. Чихнула.

таня: Почему она у тебя никогда не плачет?

вадим: Забыл тебе сказать. Орлова вчера звонила. Сказала, что Параскева сына родила!

таня: И назвала его Промоториум де Мизон?

вадим: Вот язва ты, Танька! Васей она его назвала! Вася Цой!

К русскому космизму

Это фантастическое, гениальное и безумное явление, называемое русским космизмом, занимало меня много лет. В минувшем 2019 году я написала пьесу, которая задумана была очень давно, лет двадцать тому назад. Название странное, не правда ли? “Чао, ЧАУ!”

“Чао” – по-итальянски “Привет!”. А что такое ЧАУ? Это слово привиделось великому Циолковскому на небе. Он сначала не понял, что бы это могло означать. А потом догадался. Что это слово означает, прояснится в конце этой истории.

Гениальность наших “русских космистов” – явление пограничное, а границей иногда оказывается чистейшее безумие, доходящее до невинного злодейства. Однако по пророческой дерзости и мощи оно сродни картинам Апокалипсиса, описанным визионером Иоанном Богословом на острове Патмос.

Утопия границ не имеет. Чем больше проходит времени, тем интереснее рассматривать это парадоксальное явление – русский космизм с его отцом-основателем Николаем Федоровым. И русский художественный авангард, и мощный рывок космической науки, выбросивший русского человека Гагарина за пределы “низкого” космоса, связаны с этим полузабытым гением.