Бумажный театр. Непроза

…И снова выпили, и снова по той же дорожке разговоры, и снова я погоревала, что ушел он без попа и без раввина… Эта сверху протянутая рука отправляет по тому пути, по которому Данте шел… Вот загадка: как можно столько лет так пристально и глубоко заниматься культурой и не почувствовать, что без этого магнита в небе ничего бы никуда и не двинулось. Так бы и сидели, даже без пещер Ласко, потому что первые рисунки на стенах и “макароны” на глине и были вызовом небес…

Сегодня, через два часа после кремации, должны были отдать урну. В понедельник 13 февраля, когда меня уже в Париже не будет, пепел из этой урны развеют на кладбище Пер-Лашез, на том самом месте, мимо которого мы с ним проходили три года тому назад. Это и есть третья история с пеплом.

Последняя история, парашютная

Эту историю лучше бы рассказала наша общая подруга. Она живой свидетель, и участник, и организатор. У нее есть свой отдельный приятель. У отдельного приятеля сын с тяжелейшим ДЦП. Мальчик никогда не ходил, всю жизнь в инвалидной коляске, сложный подросток… Ароныч, уже будучи совершенно больным, взял себе в голову, что мальчику надо прыгнуть с парашютом. Никто, кроме Ароныча, не видел в этой идее ничего хорошего. Да и мальчик совсем не рвался к такому подвигу. Но Ароныча, когда он что-то задумывал, трудно было остановить. Совершены были какие-то сверхусилия: договорились с тренером, отец привез сына во Францию, и в один прекрасный день на специальном полигоне его вытащили из коляски, надели на него все обмундирование и подняли в небо. Он с тренером совершил этот подвиг – прыжок с парашютом. И все были счастливы, в первую очередь сам Ароныч. А мальчик после прыжка преобразился. Он впервые в жизни совершил поступок, героический поступок, преодолев страх. И даже самостоятельно сделал впервые в жизни несколько шагов. Остались удивительные фотографии того дня: полуживой Ароныч, исхудавший до последнего предела, счастливый, сидит за столиком. Мальчик, которого тащат после прыжка к его коляске. Подруга, тоже один из дирижеров этого события, сияет. Все сияют. Все…

Это было 24 сентября. Мишке оставалось жить несколько месяцев.

12 февраля 2017

Как это Саша Бондарев сказал: мертвый Мишка был похож на Христа.

Не понимает: живому еврею трудно быть похожим на Христа, а мертвому – ничего не стоит.

Рассматривая мои записи тех дней, нашла замечательные Мишкины высказывания. Вот одно из них: “Сегодняшние поколения всё менее достойны той европейской культуры, в которой живут незаслуженно, беспечно и бездумно, и всё потеряют”.

Тогда я еще не понимала, насколько он прав.

Продолжение темы: друзья

Как мы выбираем друзей? Да и выбираем ли? Они случаются в жизни, иногда сильно меняя ее траекторию. Конечно, дружба – это всегда любовь, но без примеси сексуальной страсти, хотя иногда с присущими страсти ревностью, чувством собственности и разочарованиями. Любовь же без дружбы живет только до тех пор, пока не испаряются страсти.

Я собрала за жизнь великую коллекцию друзей, частью уже ушедших. Удивительно и прекрасно, что список открыт и до сих пор появляются новые. За всю мою жизнь я теряла не только мертвых, но и несколько вполне живых. Грущу об этих потерях. Боюсь, невосполнимых.

С молодых лет я тянулась к старшим. Мои ушедшие “старушки-подружки” были моими учителями и лучшими собеседниками. Сегодня я и сама стала для более молодых моих друзей такой “старушкой-подружкой”. Я улыбаюсь, потому что понимаю, что мне-то повезло больше: мои старушки были куда как покачественнее меня…