Бунич Игорь – В центре чертовщины

добавить, сэр, что никогда бы не выполнил задание, если бы не помощь двух офицеров,

приданных в моё распоряжение: лейтенанта-коммандора Лу и майора Окса.

— Укажите их имена в докладе, — сказал шеф. — Но вы ведёте себя так, Мак, будто

золото уже в наших руках.

— Оно в наших руках, сэр, — устало проговорил я. — Самоубийство Лозера

доказывает всё. Я не хочу сейчас... — я помолчал и вдруг спросил, — вам очень жалко

Элен, сэр?

Он внимательно поглядел на меня.

— К чему вы клоните, Мак?

— У нас ещё есть шанс, сэр.

— Говорите.

— В местной тюрьме в ожидании трибунала находится бывший оберштурмфюрер

Зигфрид Блюммен.

— Я знаю, — сказал шеф, — ну и что?

— Отдайте его мне, и тогда у нас появится шанс.

— А что вы собираетесь с ним делать?

— Расстрелять

— Он будет расстрелян и без вас. Мак. Кроме того, какое отношение это имеет к

Элен?

— Вы читали протокол допроса Блюммена, который вёл я, сэр?

— Да. Бред собачий. Вы в своём репертуаре.

Я пожал плечами.

— Это единственный шанс, сэр. Повторяю вам.

— Я сам из-за вас, Мак, кончу в сумасшедшем доме, — криво усмехнулся шеф. —

Делайте с Блюмменом, что хотите. Не такая уж он шишка, чтобы... — он замолчал. — Но

только оформите это, как при попытке к бегству.

Я кивнул.

— Я еду в тюрьму за Блюмменом.

Шеф поднял брови:

— А в порт?

— Что мне там делать? Я не боевой пловец. Поезжайте туда сами и руководите

выгрузкой золота.

— Вы даже не хотите взглянуть на труп Лозера?

— Нет, — я думал совсем о другом, — ничего интересного. Каждый из них таскал

при себе ампулу с цианистым калием. Я страшно устал, сэр. А у меня ещё куча дел. Я

вернусь в отель “Армии и флота”, и когда я вам понадоблюсь, вы найдёте меня там. Но я

надеюсь, что не понадоблюсь вам до завтрашнего полудня.

V

Я привёз Блюммена в монастырь на джипе. Придёт ли он в себя по мере

приближения к монастырю, я не знал, но на всякий случай надел на него строгие

наручники. Контрольный выстрел в голову это хорошо, но чёрт его знает...

За всю дорогу мы не обменялись ни единым словом. Блюммен, правда, пытался меня

о чём-то спросить, но я приказал ему заткнуться. Как только я въехал под изъеденную

временем сводчатую арку монастырских ворот, ко мне подскочил Солдмен.

— Только что звонили из Неаполя, сэр!

— Что нового?

— Они нашли золото, сэр!

— Очень хорошо, Солдмен, — сказал я. — Можете передать им мои поздравления.

Окс и Лу здесь?

— Да, сэр. Они в лабиринте. Заканчивают выгрузку архивов. А этот морской офицер,

как его... с китайской фамилией... что-то фотографирует, кажется.

— Вызови их наверх, Солдмен.

Я отвел Блюммена в келью, где несколько часов назад мы все так производительно

пили виски, и через несколько минут туда ввалились Окс и Лу, оба пыльные и

возбуждённые.

— Вы слышали. Мак. — забасил Окс, — золото найдено.

Лу, молча, пожал мне руку.

— Мак. — продолжал Окс, — мне бы очень хотелось проследить за ходом ваших

мыслей.

— Я всё вам объясню, ребята, — пообещал я. — Даю слово. Именно вам. А потом мы

вместе подумаем, как мне описать эту историю в официальном рапорте, чтобы вновь не

прослыть шизофреником. Но пока у нас небольшое дело. Позвольте представить вам,

джентльмены, бывшего оберштурмфюрера Зигфрида Блюммена, сегодня утром

приговорённого трибуналом к смертной казни.

— А я сам даже не понадобился трибуналу? — спросил Блюммен с мрачной улыбкой.

— Молчать! — приказал я. — Будь доволен, что отделался так дёшево.

— Вы думаете, Мак, — спросил Лу, — что из этого дела что-то получится?

— Чёрт его знает, Джордж, — несколько нервно сказал я. — Но попробуем. Пулю-то

он заслужил так или иначе.

— Интересно, — Окс внимательно осмотрел Блюммена. — Действительно надо

попробовать. — Он взял автомат и вставил рожок. — Пошли!

Мы шли по лабиринту, где “рейнджеры” Окса демонтировали свои сигнальные

линии, снимали освещение. Нас вёл всё тот же Дилле и непременный проводник с

овчаркой. Блюммен шёл в наручниках, но это была большая любезность с его стороны.

Видимо, он принял условия игры. “Мы выполнили всё, о чём она нас просила, — подумал

я. — Очистили лабиринт и возвращаем Блюммена. Может быть, чувство признательности

ещё не до конца атрофировалось в ней. Кто знает?”

Мы подошли к тупику, оставив Дилле и проводника у предпоследнего поворота, и

поставили Блюммена лицом к стене.

— Отойдите за угол, ребята, — сказал я и взял автомат из рук Окса.

Они, молча, повиновались. Я понимал, что ещё никогда так сильно не рисковал своей

жизнью и жизнью своих друзей, как в этот момент. Сердце моё бешено колотилось.

— Окс, — вдруг струсил я, — идите сюда.

“Рейнджер” подошёл ко мне.

— Снимите с него наручники.

Раздалось звяканье металла, и Окс отошёл от Блюммена.

“Ну, с Богом”, — подумал я и, вскинув автомат, прошил спину Блюммена очередью.

Он медленно сполз по стене, а я продолжал стрелять в его дёргающееся в конвульсиях

тело, пока сухой щёлчок затвора не дал мне понять, что рожок пуст. Я вытащил пустой