Бунин и евреи: по дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Анализ критической литературы того времени, высказываний в переписке Розанова с Флоренским²³, да и его собственные сетования на сей счет в конце жизни²⁴, позволяют утверждать, что, в отличие от Бунина и иже с ним, в том числе и самой Гиппиус, Розанов, как ни крути²⁵, выступал в «деле Бейлиса» как юдофоб-теоретик, и в этом качестве – что показательно с точки зрения духовной атмосферы тогдашнего российского общества! – оказался персоной нон грата в глазах всей демократически ориентированной русской интеллигенции. Символисты (Мережковский, Гиппиус, Соллогуб, Минский²⁶), с коими он при всей своей консервативности был близок, с ним рассорились, критические реалисты, а Бунин в особенности, игнорировали и даже презирали. Розанов тоже в долгу не оставался, уничижительно – по сравнению с возвеличиваемыми им классиками XIX в. – аттестуя современных ему писателей и литературу в целом: «Поэтому нет ли провиденциальности, что здесь “все проваливается”? что – не Грибоедов, а Л. Андреев, не Гоголь – а Бунин и Арцыбашев. Может быть. М. б., мы живем в великом окончании литературы»

²⁷.

Куда более плоскими и грубыми были юдофобские наскоки Виктора Буренина – «вурдалака русской газетной критики», и в то же время одного «ин из самых даровитых писателей правого лагеря»²⁸. Буренин пользовался широкой известностью как старейший (1868–1917 гг.) литературный критик и обозреватель суворинского «Нового времени» – печатного органа, имевшего, во многом благодаря его собственной в нем активности, репутацию сервильной – «Чего изволите-с?» – реакционной и беспринципной газеты. Выступая с литературно-публицистической позиции, нововременцы хулили критических реалистов и, в частности, Бунина «за нездоровое пристрастие к изображению “мути и грязи жизни”»²⁹.

В. Н. Муромцева-Бунина писала мужу 11 апреля 1912 года:

«Сейчас я получила вырезки из газет. Очень ругает тебя “Новое время”. Кончается так: “От писаний наших венчанных лаврами изящных словесников становится не по себе”. Это по поводу “Захара Воробьева”»³⁰.

Помимо осуждения русских литераторов, писавших «очернительские пасквили» на Россию, нововременцы бичевали также иностранные влияния, на которые так падки были интеллектуалы «серебряного века», в первую очередь, конечно, европейский модернизм. В распространении западных модернистских идей и декадентских настроений Буренин обвинял – и небезосновательно! – главным образом евреев. Так, например, в просветительской активности известного в начале 1910-х гг. писателя, драматурга и публициста-сатириконца Осипа Дымова³¹, занимавшегося помимо прочего и переводами А. Шницлера³², он видел «проявление “жидовских извращений национального русского духа”»

³³.

Критики консервативно-охранительского толка постоянно обвиняли русско-еврейских писателей в протаскивании модернистской эстетики в русскую литературу. Осип Дымов, Аким Волынский, Николай Минский, Семен Юшкевич… являли собой – как заявлял со страниц «Нового времени» Буренин, «еврейских литературных клопов, зажигающих русскую литературу наглой и бездарной декадентской чепухой, которую теперь выдают за самое модное и за самое превосходное “творчество”»³⁴.

Интересно, что и к Бунину, казалось бы, классицисту и коренному русаку, и не менее чем он сам охранителю русской целокупности³⁵, сей литературный Цербер так же относился со злобной неприязнью. Уже по поводу первой его книги – И. Бунин «Стихи 1887–1891», Орел 1891 год – Буренин, например, писал: «еще одна чесночная головка появилась в русской литературе»³⁶, а затем, по прошествии многих лет все в том же «Новом времени», в статье, «озаглавленной “Пасквиль на Россию”, говорил о “тенденциозном дегте”, об “изобличении России, русского народа”, о “граде хулы и клеветы” и т. д. От него не отставали и социалисты-революционеры»³⁷

.

Еще более программным юдофобом являлся другой известный нововременский публицист М. О. Меньшиков, считающийся идеологом русского этнического национализма, который он обосновывал, во многом опираясь на труды Хьюстона Стюарта Чемберлена, где евреи выступают как негативная расовая сила, разрушительный и вырождающийся фактор истории. В своей статье 1909 г. «Правительство и евреи» он писал:

«При всевозможных условиях еврей – ростовщик, фальсификатор, эксплуататор, нечестный фактор, сводник, совратитель и подстрекатель, человеческое существо низшего, аморального типа. Он ненавидит христианство не потому, что держится своей первобытной и грубой религии. Он органически чужд христианству, то есть по прирожденным нравственным, вернее – безнравственным инстинктам. Книжные метафизики этого не видят, а простонародье, в которое евреи вкраплены, на своей шкуре чувствует эти неизменяемые в веках еврейские недостатки. Так называемые гонения на евреев были вызваны не чем иным, как нестерпимым засильем еврейским и их хищничеством. Уже второе столетие всюду в Европе под влиянием метафизического законодательства нет и тени гонений, но паразитизм евреев именно теперь дошел до невероятной степени»³⁸.