Бункер "BS-800"/ der Fluch des Reichs.

Она бежала, нажимая на кнопки звонков квартир. Между тем Була пришёл в себя, и девушка уже слышала его громкие шаги за спиной. Он бежал большими шагами в три ступеньки — его бег больше был похож на прыжки хищного животного, догоняющего свою жертву. Наверное, люди в квартирах, на кнопки звонков которых нажимала девушка, думали, что это очередной продавец картошки, или местные хулиганы — и никто не спешил выходить в подъезд. Пробежав два этажа, Була догнал девушку, накинулся на неё, повалив на холодную и пыльную лестницу. Маша с силой процарапала лицо бандиту, из толстых борозд, оставленных её ногтями, хлынула горячая кровь.

— Ах ты сука! — прошипел Булла, одной рукой обхватив ноги девушки, второй ощупывая повреждённую щёку.

Посмотрев на окровавленную руку, с клочьями содранной кожи, он с силой ударил Машу. От удара в глазах потемнело, она поняла, что это конец. Собрав силы в один мощный рывок, она вцепилась в его левую руку, схватив его за перемазанный кровью палец, она вывернула его так, что палец хрустнул и вывернулся в обратную сторону. Була закричал. Крик его был не громким, но в тоже время он отражал всю боль, которую сейчас испытывал он. Вопреки ожиданию Маши Була лишь сильнее сжал её ноги здоровой, правой рукой. Лицо её горело от удара, щека опухла и потеряла чувствительность — но Маша нашла в себе силы, — и с остервенением вцепилась бандиту в ухо, выкручивая его обеими руками. Ухо трещало и хрустело, пытаясь выскользнуть из её рук. Була левой рукой, преодолевая боль, выхватил нож — и с силой вонзил его в живот девушки. Они встретились глазами, девушка смотрела на него, взгляд её был холоден. Этот холод он почувствовал всем телом — холод проник в каждую его клетку, в каждый уголок его души. Тело девушки обмякло, она медленно осела на ступени. На светлой кофточке стремительно разрасталось тёмно-красное пятно. Он посмотрел на окровавленные руки девушки, в одной из них что-то было. Присмотревшись, он ужаснулся, в руке было зажато бесформенное, словно смятый в ком тетрадный лист, ухо. Его ухо. Только сейчас он ощутил отступившую на время, и теперь появившуюся вновь боль. Он ощутил горячую струйку, стекавшую по его правой щеке, в то время, как кровь от царапин стекала по левой. Защёлкали замки — кто-то выходит, он выдернул нож, резко поднялся, и побежал что было сил, в низ, правой рукой зажимая повреждённую плоть.

Крап кричал, узнав о гибели девушки. Когда Була сказал, что оставил там свою кровь и кожу, Крап пришёл в бешенство:

— Снова под фраера писанулся? Базана ей по ухам пронать не мог? С безоружной лярвой не справился? Не глушить — я же тебе говорил: не-г-л-у-ш-и-т-ь, — а ты, абрек тупой, — в горах свой мозг зашкваренный оставил? Или ты с рождения добра такого не видал?

— Ты за базаром следи! — рявкнул Була.

— Кому тут, за кем и чем по-жизни следить — решаю я! — и Крап резко схватил Булу за горло, стальными пальцами правой руки сжав кадык, он слегка приподнял его над полом.

Резкая боль, словно электрический заряд прошла сквозь тело. Он не мог дышать, тело парализовало, — Крап слегка приподнял его, нащупав левой рукой, и вытащив оружие Булы из кобуры:

— Ты чё понт передо мною выбиваешь? Забыл, перед кем стоишь? Я тебя на ремни порежу, падла, за такие дела паскудные прогоны!

Крап приставил пистолет к животу побелевшего Булы, и резко отпустил руку, который он сжимал горло подчинённого. Тому не удалось удержать равновесие, — от удушающего захвата в глазах побелело, пол под ногами показался ему ватным — он упал. Босс стоял над ним, и целился в него из его же пистолета.

— Коцнуть тебя прямо здесь — одним головняком по-жизни меньше будет! — зло произнёс Крап.